Рыжик на обочине

Меньше всего ему хотелось знать это — сам не понимал, зачем спросил. Но Бринк воспринял его вопрос всерьез.

— Я купил новую рубашку, — сообщил он. Полез в пакет и вытянул травянисто-зеленую рубашку из джерси с белой надписью поперед груди: Я ВЫРОС.

— Вырос? — удивился Майка.

— Лишь бы с длинным рукавом. Большего не требуется.

Парень запихал рубашку обратно в пакет. Он все еще соблюдал дистанцию, и Майка — действуя осторожно, словно Бринк был пугливым бездомным зверьком, — тоже не приближался. Даже отвел взгляд и предложил:

— Хочешь, сварю тебе кофе?

— Еще бы, — сказал Бринк.

И подошел, уже не такой пугливый, помахивая пластиковым пакетом.

Майка внутренне взбодрился — у него вдруг появилась цель. Он повел паренька в дом, на ходу соображая, как незаметно для Бринка известить Лорну. И более того — удержать его, пока она не приедет. На лестнице он пропустил Бринка вперед, а то вдруг надумает развернуться и сбежать, и болтал без остановки, отвлекая внимание:

— Это Луэлла Картер. Которую увезли на «скорой». Живет в моем доме. У нее рак.

— Вот как?

— Да. И я предложил ее мужу довезти его до больницы, но он сказал…

Они миновали служебные помещения. Майка шагнул вперед, чтобы отпереть дверь, а Бринк воспользовался паузой, чтобы зачем-то заглянуть в свой пакет.

— Я еще боксеры собирался купить, но не нашел, — сообщил он Майке.

— Ну да, я думаю, вряд ли…

Майке показалось, кое-что в гостиной предательски открывает его чужим взглядам: бесцельно проведенные часы и скука висели в воздухе, словно запахи, оставшиеся после готовки. Но Бринк вроде бы ничего не заметил, он снял блейзер и кинул на ближайший стул, как только вошел в кухню. Пакет с покупками он плюхнул на стол, затем расстегнул две верхние пуговицы рубашки и стащил ее через голову.

— Готов сжечь эту рубашку! — сказал он Майке. Вытащил из пакета новую, из джерси, натянул ее, с трудом просунув голову в воротник, потом нежно расправил на себе рукава.

— Нравится? — спросил он Майку.

— Неплохо смотрится.

Майка принялся наливать в перколятор воду из-под крана.

— Там, где я жил, одежда не продавалась, — сообщил Бринк. — Ни новая, ни подержанная, никакая. Только бухло и сигареты в основном. И бензин для машины. Газировка. Лотерейные билеты. Картофельные чипсы со вкусом краба.

— Где это? — спросил Майка.

— Что?

— Где ты жил?

— «Эль Хамид»? «Эль Хаджиб»? «Эль» что-то такое, не помню точно.

— Отель?

— Скорее, мотель. Да и не совсем мотель. На вывеске написано: «Европейский стиль», но это значило, что одна душевая на весь этаж. Отсюда неблизко. В сторону Вашингтона.

— А как… — Майка старался ступать осторожно, на цыпочках, — как ты передвигался по городу?

— Ловил такси.

— Ловил такси, вот оно что.

Майка покачал головой. Насыпал молотый кофе в перколятор.

— Я же не мог пользоваться «Убером», — пояснил Бринк. — Если пользуешься карточкой, оставляешь след.

Вырос, мысленно произнес Майка. Да уж. Но вслух спросил:

— Работу не искал?

— Работу?

Майка включил наконец перколятор и обернулся к Бринку.

— Послушай, — сказал он. — Вот что я собираюсь сделать. Я позвоню твоей маме, чтобы она приехала за тобой.

— Нет! — сказал Бринк.

Но по лицу его — безошибочно — разлилось явное облегчение.

— Ты ведь не хочешь, чтобы мама переживала? — вопросил Майка (о да, он умел пускать в ход дипломатию, когда надо). — Это ее просто убивает.

— Она так и сказала? — спросил Бринк.

— И говорить не надо. Сразу видно.

Бринк пристально всматривался в него.

Вблизи Майка заметил над верхней губой паренька отдельные черные волоски — там и сям, разрозненные, редкие, мальчику еще не требуется бриться каждый день, хотя и не помешало бы. И кожа под глазами серая, как будто Бринк не выспался.

Майка решительно вынул из кармана телефон и набрал номер Лорны.

Она ответила прежде, чем раздался гудок, словно так и ждала его звонка, не смея даже вздохнуть.

— Майка? — спросила она.

— Привет, Лорна, передаю трубку Бринку.

Не дожидаясь ее реакции, он протянул свой телефон Бринку. Парень попятился, делая обеими руками странные движения крест-накрест перед грудью.

— Нет, — одними губами выговорил он, — нет.

Майка снова прижал телефон к уху.

— Видимо, пока не передаю, — сказал он Лорне.

— Что? Но он же здесь, да? — спросила она. — Он у тебя?

— Верно.

— И с ним все в порядке?

— Ага.

— Придержи его. Я уже еду, — сказала она и нажала отбой.

Майка засунул телефон в карман.

— Теперь ей станет спокойнее, — сказал он Бринку.

— Что она сказала?

— Если ты хотел знать, что она скажет, надо было самому с ней поговорить.

— Она спросила, как я? Она сердится? Повторите мне ее слова точь-в-точь.

Майка закатил глаза.

— Что? А папа с ней? Вы не знаете, он был рядом?

— Все, что я знаю: она просила задержать тебя здесь, пока она не приедет.

— Она уже едет?

— Так она сказала.

— Судя по голосу — она очень злится?

— Бринк, я не стану гадать. Договорились? — сказал Майка. И добавил: — Мне кажется, главным образом она беспокоится за тебя.

— Ага, как же, — сказал Бринк.

— Ты мне не веришь?