Я вышел из дома. Южный Крест горел не мигая на стылом, иссиня-черном небосводе. Морозный воздух прогнал дрему, которая обволакивала меня в тепле. Пора поднимать экипаж на вылет. В шесть утра я вместе с Зусманом пошел на радиотелефонные переговоры с «Молодежной». Шамонтьев интересовался ходом полета, состоянием больного, временем вылета из «Мирного».
Взволнованная радиограмма пришла и с «Востока». Астахов спрашивал, почему не удается собрать барокамеру. Оказалось, что в спешке, когда выбрасывали груз на ВПП, отдельные ее части остались в машине за раскрытой дверью, чего никто не заметил. Так мы с ними и вернулись назад. Пришлось извиниться за нашу оплошность. Это «разрядило» начавшую накаляться обстановку на станции, где уже стали искать виноватого — того, кто не поднял с полосы эти части и не принес на станцию.
Прогрели двигатели, отгоняли их, я дал команду, чтобы везли больного. Пока его доставляли, устраивали в самолете, Ларин успел поставить на стоянку и законопатить для зимнего хранения те машины, что пришлось расконсервировать. Несмотря на раннее утро, проводить нас вышел почти весь личный состав «Мирного», остающийся на зимовку. До следующего лета к ним уже никто не прилетит. Короткое прощание, сбор последних писем, которые мы должны доставить в Ленинград, и — взлетаем. До «Молодежной» дошли без особых трудностей, хотя в районе «Моусона» наш Ил-14 изрядно потрепал ветер. Мы были еще в воздухе, когда пришла последняя сводка, относящаяся к санрейсу:
Когда приземлились, попали в объятия и своих ребят, авиаторов, и многих из тех, кто приехал встречать нас на аэродром. Больного первым же вездеходом увезли врачи. Шамонтьев поблагодарил экипаж за выполненную работу:
— А теперь едем на станцию. Для вас приготовлен ужин. Но ребята взмолились:
— Спасибо, но мы очень устали. Пойдем к себе — домой.
Пришлось Владимиру Александровичу нам уступить. Да он и сам видел, что мы держимся из последних сил. Техники зачехлили машину, мы пришли в Дом авиатора. Те, кто оставался на базе, уже приготовили ужин. Нашлось немного и спиртного, но пить его нам не захотелось. Коротко рассказали, как слетали, и ушли спать. Вот теперь я буквально провалился в сон.