(с)дала на «отлично»

— Я тебе рассказывал, что мы с его родителями дружили? Лена, я, Агата с Робертом и Альберт со своей Вероникой. Мы жили в разных городах, но часто все вместе ездили отдыхать. Последний раз мы виделись в Греции. Тебе лет пять было, Марку где-то пятнадцать, Васе — семь-восемь, или около того. Примерно через месяц после отпуска Горские и Заболоцкие погибли. Дети остались сиротами на руках у бабки, которую вскоре наполовину парализовало от инсульта. В итоге все легло на плечи Марка — и младший Вася, и лежачая бабка, и проблемы с органами опеки, которые хотели определить мальчишек в детский дом. Тогда мы с твоей матерью оформили опеку на себя. Практически жили на два города. Наняли сиделку и няню. Дети вернулись в школу. Каждому из них была выплачена приличная компенсация от авиакомпании. Два миллиона за каждого погибшего. Итого мальчишкам упало по четыре миллиона. Деньги мы положили им на счета, а ежемесячных процентов вполне хватало ребятам, чтобы жить на прежнем уровне. Как-то Марк поинтересовался, что можно сделать с деньгами, чтобы заработать. Я посоветовал почитать об инвестициях. И лучше в зарубежные проекты, потому что в России в то время заработать на стартапах было нереально. Круговая порука и теневая система ведения любого бизнеса играла на руку только конкретным лицам. Парень заинтересовался. Стал тщательно изучать вопрос. Кое-где я ему помог, но в основном он всего добился сам. Вложили мы его два миллиона в один австрийский проект и не прогадали. Капитал обернулся и вернулся утроенной суммой. А потом бабка умерла, а в завещании стало известно об их родственниках в Германии, которых по воле усопшей также известили об осиротевших племянниках. Люди оказались неплохие. Детей забрали, и долгое время мы с Марком не общались. Пока один инвестор не вложил крупную сумму в мой умирающий бизнес…

— Марк, да?

— Да. Узнал я об этом, правда, не сразу. А увиделись мы и вовсе только на свадьбе у Демина, помнишь, в «Розалин»?

— Помню-помню…

— Я еще тогда очень удивился, что Горский твой преподаватель по экономике.

Надо же, оказывается, мы так тесно связаны с самого детства… Почему же я его совершенно не помню? Хотя, что можно помнить, когда тебе пять лет? Я даже не сразу вспомнила о наших приключениях в Нью-Йорке…

Мы так и сидели в обнимку с папой, раскачиваясь из стороны в сторону, в кромешной темноте, тихо переговариваясь, срастаясь обратно крепкими родственными корнями, что еще несколько часов назад я считала безвозвратно разбитыми вдребезги.

Наверное, в глубине души, я всегда понимала папу. И принимала его. Вместе с тираническими замашками, желанием контролировать и управлять моей жизнью. И как бы я не бесилась сейчас, стоит признать, что долгое время мне было вполне комфортно в созданном им коконе. Он берег меня. Как умел. Как получалось. И не думаю, что для Васи берег, ведь в конечном итоге, еще там, в России, до приезда сюда, он сказал, что не станет принуждать к замужеству. Видимо осознав, что пришло время вылезать детенышу из кокона и становиться взрослой … хотелось бы сказать, что бабочкой… но, если вы не знали, бабочки появляются из куколок, а из коконов вылезают блохи, гусеницы и пауки. А, ну еще мотыльки…

Боже, какой бред лезет в мою голову…

Злиться на папу больше не получалось. Стоит признаться в первую очередь самой себе, что я позволяла собой управлять. Кричала, истерила, но ничего против не предпринимала. Не грозила убить себя, не сбегала из дома, не искала сомнительных компаний или секретных групп в соцсетях для детишек, обиженных родителями. Нет. Просто подчинялась в конечном итоге и… старалась все делать хорошо.

Папа отправил меня в экономический институт. Да. Но при этом я была вольна посещать любые курсы и мастер-классы по изобразительному искусству, участвовать в конкурсах, посещать выставки. Мне не разрешалось тесно общаться с мальчиками. Да. Но нуждалась ли я в этом на самом деле тогда? Нет.

Как бы мне не хотелось обвинять его в ограничении личной свободы, ничего из навязанного папой не привело к каким-либо существенным негативным последствиям.

Это ФАКТ.

Когда мамы не стало, мир рухнул под ноги. Я действительно потерялась. Пропало ощущение незыблемого, нерушимого и постоянного. Мозг в режиме нон-стоп ожидал нового удара, новых потерь, новой боли и никак не мог обрести контроль над этими страхами.

Контроль.

Это то, чего мне на самом деле не хватало, понимаю я, оглядываясь в прошлое. И папа своим тотальным преследованием, ограничениями и навязанными приоритетами, сам того не понимая, не позволял рухнувшему миру засосать меня к себе на дно.

Ведь когда ты растерян, разбит и не можешь даже шевелиться, порой единственный способ выжить — выполнять команды. Иди поешь. Пора спать. Ты не будешь общаться с этим мудаком. Учи экономику, рисуешь ты и так прекрасно, а продать картину еще нужно уметь.

Папа, папочка…

Как мне повезло, что ты есть.

— Пап…

— Да, родная.

— Я люблю тебя. И больше совсем не злюсь…