С куклами к экватору

Или поговорим о машинах. Предположим, наши техники создадут гениальную машину для производства чулок, и кто-нибудь будет настаивать, чтобы вывозились только чулки, а не такие машины: на чулках, мол, можно больше заработать, а машина будет способствовать росту конкуренции… Допустима ли подобная слепота? Даже если бы мы отбросили все политические соображения и исходили только из самых низменных интересов, являющихся главным источником аргументов таких маленьких людей, то положение таково, что любую машину можно вскоре скопировать, и если мы не начнем ее продавать, очень скоро это начнет делать кто-нибудь другой. Тот же, кто использует свой приоритет в изобретении машины и выбросит ее на рынок первым, может рассчитывать на известное преимущество во времени и, кроме того, будет постоянно поставлять запасные части. Производство машин вызывает непрерывную потребность в их рационализации; можно рассчитывать, что там, где их много производят, возникнут и новые идеи, которые опять-таки улучшат возможности вывоза. Итак, вывозите машины! Тем, кто могут поставлять целые заводы, незачем тратить время на производство чулок!

А вот еще по поводу вырождения и подъема. Что отмирает? Китайская культура, например, значительно старше нашей, а разве она изживает себя? И здесь и там отмирают старый метод мышления, старые производственные отношения, старый тип подчинения людей.

На Востоке оковы были тяжелее, поэтому понадобился более сильный рывок, чтобы их сбросить, и он выглядел более бурно. Но и там и тут падают те же оковы, освобождение идет в том же, а не в противоположном направлении.

Мир становится меньше не потому, что для такого количества новых людей не хватает места, а потому, что совершенствуются средства сообщения и информации. Мы больше знаем друг о друге, и то, что оказалось полезным здесь, быстрее находит путь туда, и наоборот.

Земной шар не тесен, он мог бы прокормить гораздо больше людей, чем кормит сейчас. Причем сейчас он кормит их плохо, а мог бы через короткое время кормить замечательно.

Мир становится меньше потому, что объединяется. Но стал ли он поэтому тесен, сократилась ли возможность передвижения?

Я полагаю, что никогда на работу за границу не ездило столько чехов, сколько ездит сейчас. Жалеет ли кто нибудь о том, что теперь никто не уезжает как бродяга, паяльщик, нищий, поденщик? Монтер, квалифицированный специалист, врач, ученый, художник — вот типичные современные путешествующие чехословаки. И никуда не ведет столько путей, как на Ближний и Дальний Восток. Станем же ценить большое и не всегда лично заслуженное счастье быть чаще учителями, чем учениками.

Я провел в Азии в общей сложности полгода, это немного. Первой азиатской страной, в которую я ездил, была Корея. В Чхончжине есть чехословацкая больница, там я видел наших врачей и наши аппараты. Окулист сидел за сложными приборами и определял диоптрии корейцев.

— Кое-что вам пришлось в ваших приборах изменить? — спросил я, — Ведь у корейцев не такие глаза, как у нас.

Врач рассмеялся. Глаза сидят в черепе всех людей одинаково. Жители Азии, так же как мы, видят то, что есть, и то, что могло бы быть, видят точно так же, как ты и я. Когда-то чешский дипломат Ечный озаглавил один из первых репортажей из нового Китая: «Косые глаза смотрят прямо!».

Да, это великое открытие нашей эпохи. Косых глаз, собственно говоря, не существует. Изгиб век, цвет кожи или волос, словом, поверхность тела могут быть разными, но все существенное одинаково. Под кожей мы одинаковы — и физически и духовно, и цель у нас одна. При переливаниях крови нашу кровь можно свободно заменять, свободно можем мы обмениваться и мыслями.

Бояться этого? Я вижу в этом повод для хорошего настроения. Я объездил порядочный кусок света, пролегал над Сибирью — почти девственной страной, несмотря на огромный размах строительства. Видел Монголию — в ней потрясали расстояния. Чехословакия поместилась бы там двенадцать раз, а живет в Монголии только один миллион человек. Китай перенаселен? Но на квадратный километр в нем приходится все же меньше людей, чем в Чехословакии, а сколько еще детей можно разместить у нас!

Сейчас, после моего второго путешествия, когда я ознакомился с главными путями южной Азии, картина стала лишь более цельной, но не изменилась. Во всей южной Азии жизнь перестраивается: в одних странах этот процесс идет быстрее, в других — медленнее. Но и там, где он идет медленно, его нельзя не заметить. Вся Азия идет вперед. И в ней кроются не только огромные людские резервы, но и неиспользованные ресурсы почвы, естественных богатств и в первую очередь человеческих сил и талантов!

НАШИ НА ЯВЕ

Первым европейцем, с которым мы разговорились в Бандунге, был голландец лет пятидесяти, владелец магазина художественных изделий. Почему он здесь застрял?

— Мне здесь нравится, настоящий рай. Вы не находите? — Он говорил это любезно и, очевидно, уже не впервые.