С любовью, верой и отвагой

На другой день Надежда нашла своего боевого друга в конюшне лежащим. Увидев её, Алмаз поднялся. Он хромал. Она ощупала и осмотрела его передние ноги, мышцы на груди, плечи, лопатки. При прикосновении к ним жеребец вздрагивал. Потом он стал тереться головой о свои локти, будто показывал: боль — там. Досадуя на себя и на Милорадовича, Надежда написала генералу рапорт, что из-за болезни лошади пока не сможет выполнять обязанности ординарца. Отправляя её в этот мир корнетом Александровым, государь велел ей не быть женщиной, но и не забывать о том, что она таковой является. С какой стати она при малейшем намёке на это, даже не намёке, а только тени его, полезла к чёрту в зубы и рисковала всем: своей жизнью, своей лошадью...

10. СЛУЧАЙ НА УЧЕНИЯХ

При команде: «С места! Марш-марш!» —

моя лошадь поднялась на дыбы! прыгнула

вперёд; от сильного движения этого ножны

сабли моей оторвались с переднего ремня

и попали между задних ног лошади, которая

на всём скаку стала бить и с третьего подкида

перебросила меня через голову на землю.

Я упала и в ту же минуту потеряла память...

Н. Дурова. Кавалерист-девица.Происшествие в России. Ч. 1

Отправляясь из Киева со своей командой обратно в полк, Надежда чувствовала, что устала от штабной суеты и должна отдохнуть. Ещё больше в отдыхе нуждался её вороной Алмаз. Тот прыжок в овраг не прошёл для него бесследно. Надежда рассчитывала за лето подлечить жеребца в Крутогорках, а пока ездить на казённо-офицерской лошади.

Но об отдыхе пришлось забыть. Прибыв в деревню, она узнала, что мариупольцы перебазировались из Черниговской губернии опять на Волынь и ей надо догонять свою часть. Как ни старалась Надежда облегчить переходы для Алмаза, всё же путь на запад оказался длинным и трудным. С денщиком и тремя лошадьми она добралась до местечка Кременец, где располагался штаб эскадрона Павлищева, лишь к середине июля. Полк уже готовился выходить в летний лагерь.

Подполковник собрал офицеров эскадрона на совещание. Он сказал, что о привычной безмятежной и лёгкой жизни на «кампаментах» в этом году надо забыть. У границ империи завелась противная «рухавка», и полкам 9-й дивизии поручено вести патрулирование и охрану границы России с герцогством Варшавским. Патрулировать гусары будут взводами и полуэскадронами по неделе каждый, и это потребует от господ офицеров усиленной работы с нижними чинами и строевыми лошадьми.

«Рухавка» — так называли поляки своё ополчение. Вдохновлённые обещаниями Наполеона, они начали формировать в Варшаве собственные вооружённые силы. Их эмиссары уже появились на Правобережной Украине. Патриотические слова: «Аще Полска не сгинела!» — нашли отклик в сердцах ясновельможных панов, чьи земли и поместья после третьего раздела Польши в 1795 — 1796 годах перешли под юрисдикцию России. Началось тайное формирование партий и отрядов, вооружение их, переброска через границу. Участились побеги поляков из русских полков, расквартированных на Волыни и в Подолии. Правительство в Санкт-Петербурге решило положить этому конец. В 9-й дивизии получили приказ: границу перекрыть, беглецов ловить и возвращать в полки, поляков, взятых с оружием в руках, арестовывать, оружие у них отбирать, их самих препровождать в Киев, откуда их будут этапировать в Сибирь.

   — Корнет Александров, вы поняли задачу? — спросил Павлищев.

   — Так точно, ваше высокоблагородие! — отрапортовала Надежда, вскочив со стула.

   — Через два дня ваш взвод первым из нашего эскадрона выходит на патрулирование границы.

   — Слушаюсь!

   — Все свободны, господа. А вы, корнет, задержитесь. Доложите о вашей командировке в Киев.

Когда они остались в комнате вдвоём, Павлищев встал, выглянул за дверь, затем закрыл её поплотнее и сел около Надежды с видом значительным и несколько таинственным. Иван Васильевич начал разговор с сообщения о том, что секрет ему известен.

Надежда насторожилась:

   — Какой секрет?

   — Вы ведь дрались с Древичем на дуэли из-за моей старшей дочери.

   — О да! — Она с облегчением перевела дух и продолжала не очень уверенно, потому что до сих пор не знала, почему юнкер кинулся на неё с саблей: — Имя вашей дочери названо не было, но можно сказать...

   — Лиза нам с Луизией Матвеевной во всём призналась, — перебил её подполковник.

   — Вот как? — удивилась Надежда. — И что она сказала?

   — Что любит вас без памяти. Вы знаете об этом?

   — Конечно. На Пасху Елизавета Ивановна пожелала со мной объясниться.

   — Что вы намерены делать?

   — Ничего. — Надежда пожала плечами. — Лиза — ещё ребёнок. Нельзя относиться серьёзно к её порыву. Это пройдёт.

   — Но почему же? Ей скоро тринадцать лет. Она уже девушка. Через год-полтора мы могли бы поговорить о свадьбе.

   — О чём?