С небес на землю, но только с тобой (СИ)

      Возвращаюсь в толпу, снова пью, танцую, улыбаюсь, снова этот замкнутый круг без возможности вырваться. Снова эта боль, не отступающая даже под действием алкоголя.

      Утро добрым не бывает, особенно когда накануне ты набрался до поросячьего визга. Память как отрубило, ни черта не помню. Со стоном открываю глаза и упираюсь взглядом в светлый затылок. Щас не понял?

      Пристально пригляделся, на сколько позволили раскалывающаяся голова и полуоткрытые глаза. Вроде Кир? Да, точно он.

      С трудом сползаю с кровати, обойдя ее по кругу, и убедившись в своей правоте, и порадовавшись, что я в своей комнате, топаю в ванну. Ну как топаю, ползу, придерживаясь одной рукой за голову, другой за стену, иначе разобьюсь ко всем ебеням.

      Душ спасает мало, но все же возвращает возможность стать относительно похожим на человека.

Вернувшись, обнаруживаю Кира сидящего на постели в самом бодром расположении, такого не болеющего, что аж затошнило.

      - Болеешь, алкаш? – ухмыляется и даже не планирует встать, спокойно пьет кофе, появившийся из ниоткуда, и сверлит меня взглядом.

      Заметив в его руках такое желанное лакомство, почти прыгаю на него, вовремя он успел отставить руку, и забрав кружку, обжигаюсь, но пью, усиленно глотая то, что хочет вырваться обратно. Вроде полегчало.

      - Болею, - соглашаюсь, вернув ему пустую кружку, и заваливаюсь на него целиком, уткнувшись носом в шею. Он теплый и мягкий, относительно мягкий, поэтому мне так удобно.

      - Эм… - начинает он.

      - Не кантовать! – официально заявляю и почти отключаюсь, когда меня нахально скидывают на холодную кровать.

      - Ты что помнишь из вчерашнего? – начинает издалека.

      - Пьянку! – поворачиваюсь к нему и замираю. У него на скуле намечается такой красочный синяк.

      - Это что? – тыкаю прямо в ушиб, получая почти эстетическое удовольствие, видя как его счастливая рожа, перекосилась гримасой боли.

      - Это синяк. Да перестань тыкать пальцем, - отбивает мою руку и садится рядом, подтянув к себе колени.

      Задумался! Вздергиваю одеяло, поймав его удивленный взгляд и заметив на нем белье, выдыхаю с облегчением.

      - С головой как? Порядок? – ухмыляется этот монстр, не сводя с меня своих кошачьих глаз.

      - Да. Кто такой бессмертный посмел обидеть моего мальчика? – не могу не съязвить, зная, как Кир ревностно относится к своему лицу.

      Его молчание напрягает.

      - Я?

      - Нет.

      - Мы че, в допрос играть будем? Мы вчера трахались? Я заехал?

      - Да нет, не так вообще. Ну, я приставал немного…

      - Кир! Заебал мямлить, - начинаю закипать, чувствуя всю абсурдность ситуации.

      - Короче трахнуть тебя хотел…

      - И я был против?

      - Не, ты наоборот был за, даже как-то слишком «За». Потом неожиданно влетел твой отец, ну не закрыли мы дверь, и оттащив меня от тебя, въебал по роже.

      - За что?

      - У него спроси.

      И когда папаня стал против, чтобы я спал с Киром? Нет, сейчас мне такая перспектива не кажется радужной, да и не возбуждает, но вчера-то что произошло? Он же меня сам хотел под него подложить.

      На этом разговор замяли…

Глеб

      Саня, Санечка, как ты ж, сука, вовремя, как и всегда. Ну кто тебя просил? КТО???

      Пока блевал над унитазом, разглядывая свое отражение не в совсем чистой воде, не успел подумать обо всем, зато сейчас времени полно.

      - Ты как? – его голос хриплый, немного севший и тяжелый, видно как он устал, почти измотан.

      - Живее всех живых, к сожалению, - пытался улыбнуться, но вышло откровенно паршиво

      - Ты вообще хоть иногда думаешь, что ты творишь? Или уже наркотой все мозги прожег? – орать-то зачем? Все равно не действенный метод.

      - А что не так? – сейчас, ощущая себя все еще живым, все стало не важно. Ни забота, ни помощь, ничто. Просто плохо.

      Нет, дрожь в теле, боль в сорванном горле и тянущие спазмы в животе перетерпеть можно, а с тем, что в душе, что делать?

      - Ты умереть мог, - все, голос сел капитально, понизившись до вкрадчивого шепота.

      - Сань, нормально все. Иди домой, а?

      Видеть его почти рыдающую физиономию нет сил. Я так устал.

      - Ты опять с собой… - сорвался. Из красивых глаз полились слезы, мокрыми дорожками стекая по щекам…

      Ну что за размазня?

      - Не сделаю, обещаю.

      - Никогда?

      - Сегодня точно нет, так что иди спать, на тебя смотреть тошно.

      - На себя посмотри, зомби полудохлое, - наорал и хлопнул дверью, как это по-детски.

      Нет, я ему благодарен - за труды, не за спасение. Все-таки он со мной двое суток провозился, откачивая и приводя в человеческий вид, но жалость в его глазах добивает капитально. Не надо меня жалеть, у меня все отлично, все просто здорово.

      С трудом забираюсь на подоконник на кухне, со второй попытки подкуриваю сигарету и резко затягиваюсь. Горло тут же обжигает, но пусть так, если по венам не пустить никотин, я просто загнусь.

      Так все паршиво обернулось, гадко, мерзко. Стоит только вспомнить взгляд Вика, брошенный на прощание, как становится тошно. Вижу его как сейчас, только прикрыв глаза. Мальчик мой, что же я сделал с твоей жизнью? Ну зачем ты приехал? Зачем приезжал каждый раз? Ведь знал, что все обернется именно так.