С небес на землю, но только с тобой (СИ)

      Смог ли я остаться в машине и просто уехать? Нет. Машину на сигнашку – уже на автомате. Нечеткий шаг, выпустить парня из поля зрения, чтобы зайти на территорию, а так хотелось перемахнуть через забор, чтобы не потерять его из виду, все как в замедленной съемке. С каждым шагом нарастает давление и скрученные в тугой жгут нервы начинают лопаться и разваливаться на мертвые ошметки здравого смысла. Все, что я себе представлял, как видел нашу встречу, все к черту. Уверенность моя? Твердость? Да о чем вы? Я дрожу, как девственница перед первой брачной ночью и едва сдерживаюсь, чтобы не кинуться к нему на шею и не начать кричать о своей любви.

      Я так скучал.

      Но оказавшись в паре метров от него, замираю. В глаза бросилась болезненная худоба, прикрытые веки слегка дергались, будто даже сейчас борясь с болью, тонкие пальцы, не раз ласкающие мое тело, сейчас были спрятаны в рукава толстовки, и я уверен, что ему холодно.

      Мне стало жутко.

      Страшно видеть его таким слабым, уставшим, измученным и все из-за меня. Его словно пытали, это было не просто невыносимо видеть, но и осознавать, через что ему пришлось пройти.

      Но когда он открыл глаза, словно почувствовав мой взгляд, даже не понял, как он оказался рядом и притянул меня к себе. Эти объятья, такие родные и необходимые, выбили последний воздух из легких. Почувствовав, как из глаз текут слезы, я возненавидел себя за свою слабость. Я же так хотел быть сильным, за двоих сильным, а вон как все вышло. Реву как сопливая баба, не в силах сдержать в себе эти вырывающиеся прямо из души эмоции.

      И обнять его хочется, но боюсь поднять руки, кажется, только тронь и он рассыплется. От него пахнет медикаментами, немного хлоркой и едва уловимым запахом его самого…

От автора

      Так они и стояли, всего на пару мгновений позволив друг другу эту вынужденную слабость.

      - И долго ты сопли будешь по мне размазывать? – поинтересовался Глеб, отстраняя от себя парня и заглядывая ему в очки.

      - В глаз соринка попала, - огрызнулся Вик, беря себя в руки и возвращаясь в привычное амплуа избалованного засранца.

      - А мне кажется, ты просто плакса, - подъебал его Глеб, на что Вик четко осознал, что либо его будут подъебывать этим до конца его дней, либо придется грохнуть Глеба, как единственного свидетеля позорной слабости.

      - Вот ты мудак! – почти восхищенно произнес Вик и ушел корпусом в сторону, когда Глеб хотел снять у него очки с глаз.

      - Какой есть, - пожал плечами парень и вернулся на скамейку, подкошенный нахлынувшей слабостью.

      Но, несмотря на общее больное состояние обоих, в воздухе словно повеяло морозным ветром, не обжигающим, нет, скорее дарующим свежеть и легкость. Царившее в их душах напряжение постепенно рассасывалось и это почувствовали оба.

      - Ты какого хуя приперся? Я тебе что сказал?

      - Ты не уточнял точное время твоей изоляции, - рыкнул Вик, не сводя взгляда с подрагивающих тонких пальцев.

      - Я подразумевал, что пока не выпишусь.

      - Ебнулся?

      - В смысле? - взъелся парень.

      - Тебе тут еще полгода минимум куковать…

      - Сбрендил? Месяц максимум. И это не обсуждается.

      - Глеб…

      - Я сказал, завяжу? Завязал. Нехуй мне тут делать, вопрос закрыт.

      - Ты невыносим, - устало выдохнул Вик, откидывая голову на скамейку и сползая ниже.

      И так хотелось в этот момент обнять, почувствовать под ледяными пальцами тепло горячей кожи, крепко прижать к себе этого вечно упрямого зверя и никогда не отпускать. И в то же время тошнило от собственной слабости. Да что за напасть такая?

      - Тебя трудно любить, - тихо произнес Вик, не открывая глаз, но кожей чувствуя, как Глеб замер и повернулся к нему.

      - Так брось это гиблое дело, - в голосе чувствовалась вселенская усталость.

      - Не начинай, - раздраженно поморщился парень, садясь прямо и глядя перед собой.

      - Расскажешь мне? – тихо поинтересовался Глеб, уже сейчас напрягаясь и предчувствуя грядущий мозговынос.

      - Уверен?

      - Думаю, да.