С ней будут проблемы!

В груди зияет дыра, и обрывок огромного когтя. Не смотрю. Боюсь. Струйка крови в уголке рта.

— Ро…Мер, — шепчет Ша-Кир.

— Молчи, — прошу, роняя слезы. — Сейчас придет лекарь.

— Заберет тебя, — не слышит меня эрин, кашляет захлебываясь кровью.

Стираю потеки, еще больше размазывая кровь.

— Молчи. Береги силы, — шепчу безумно.

— Ты уйдешь, — говорит из последних сил. — С ним.

— Нет, — повторяю упрямо. — Только с тобой. Не смей меня бросать! Ты обещал, что заберешь!

Чьи-то руки обнимают мои плечи. Вырываюсь.

— Та-Нья. Нужно уходить.

— Нет. Я не брошу его! — вновь вырываюсь из мужских настойчивых рук.

— Ты ему не поможешь, — и столько обреченности в этом голосе. И боли. Что я на миг перевожу взгляд на того, кто уже ничего не слышит. Лежит, не подавая признаков жизни.

— Он не умрет! — в отчаянии требую я и взрываюсь: — Сделай же хоть что-то! Где ваши проклятые целители?

Снова и снова как заведенная шепчу умоляюще:

— Ша-Кир, не умирай. Пожалуйста, не умирай…, - и вновь срываюсь в обвинения: — Ты не можешь бросить меня одну! Не имеешь права оставить! Только не ты. Я этого не выдержу, — голос дрожит надрывом, срывается в безудержные всхлипы.

Если бы только мои мольбы имели волшебную силу. Если бы только мои поцелуи умели оживлять. Если бы только я могла вернуть жизнь в неподвижное тело…

Провожу рукой, очерчивая контуры нереально красивого лица. Склоняюсь к губам.

— Я бы даже простила тебе щетину, — шепчу, легко касаясь губами. — Только не бросай. Я ведь почти влюбилась в тебя.

В оцепенении качаю красивое мужское лицо, осыпаю поцелуями вперемешку с горячими слезами, нараспев чередуя уговоры и проклятия…

Ро-Мер все же поднимает меня. Легонько встряхивает, держа за плечи. Голова дергается китайским болванчиком.

— Та-Нья, если мы останемся, тебя казнят.

— Не-йри не казнят, — фыркаю, отмахиваясь от предостережения.

И вновь вырываюсь, падая на колени. Мне плевать, что будет со мной. Моя жизнь не имеет значения. Я самозабвенно погрузилась в свой наполненный горем мир. И даже не заметила, как рядом со мной выросли нейры. Окружили.

— Вы не не-йри. Вы гайнэ не защитившая императора, — озвучивает приговор один из подошедших нейров. — Утром вы будете казнены.

Подняла заплаканные глаза и, бережно переложив голову Ша-Кира на пол, поднялась на ноги. Проигнорировав протянутую Ро-Мером руку.

— Императора? — переспросила, гордо вскидывая голову. — И вот это … было вашим императором? А вы? Стайка ублюдков, готовых продать подороже собственных дочерей. Вы уверены, что достойны быть судьями? Где вы были, когда ваш император обрекал девушек на смерть, только потому, что отказался вовремя снять печати? Вам ведь безразлична их судьба! Все о чем вы печетесь это наследники! Только их у вас теперь не будет! — пригвоздила словами, не скрывая злой усмешки и полного злорадства взгляда: — Ни у одного из вас!

— О чем вы? — советник все понял сразу. Побледнел.

— Ни один из вас больше не сможет иметь детей. Никогда! — припечатала я. — Своим потакательством вы нарушили баланс сил в мире. Захотели больше власти и чуть не уничтожили то немногое, что пыталась сохранить Ёкки.

— Чушь!

— Богохульство!

Рассмеялось, громко зло.

— Вы хоть знаете, что такое радиаты? — выплюнула слова, вращаясь вокруг своей оси. — Слезы. Пролитые слезы по Неназываемому. По тому, кого убил ваш справедливый Кайр. И кого Ёкки не смогла забыть, обрекая на постоянное перерождение. Но каждый раз, когда он перерождался, Кайр приговаривал его к быстрому забвению, не позволяя возродиться, — бросала слова и знала, что это правда. — Только один раз ошибся. Когда у вашего императора родился брат-близнец.

— Откуда? — просипел сдавленным голосом советник.

— А разве не это написано на ступенях к трону? Или вы никогда не вчитывались? И не знаете, что только когда два брата придут к власти, и три объединяться в одно мир восстановит равновесие? Вы проиграли эту битву, отстрочив восстановление на несколько столетий. Но вы не доживете, — усмехнулась ядовито.

Резко развернулась и направилась к выходу из зала.

— В подземелье ее! — крикнул кто-то.

Стражи выросли рядом. Окружили, приглашая следовать за собой.

Апатично пожала плечами, чувствуя разрастающуюся зияющую пустоту в груди. Подземелье, так подземелье. Безразлично. Мне теперь все просто безразлично. Сделала шаг. И осела, теряя сознание, возле опешившего стража.

Глава 33

Мне снился сон. Странный. Манящий. Несбыточный. Я тонула в нем. Растворялась…

— Та-Нья… Та-Нья…, - тихий шепот чувственной лаской пробегает по телу. Откликается дрожью, вздыбленными волосками на руках и разбегающимися по телу мурашками…

— Та-Нья…, - хрипотца в его голосе. Такая долгожданная.

Пальцы путаются в моих волосах. Щекочут. Бережно. Сладко.

Его дыхание обжигает мои губы.

— Та-Нья….

Имя звучит напевом. Перекликается разными интонациями. Вырывается то отстраненно, холодно, то напряженно, будто одно движение и взорвется, то растекается сладкой патокой по венам. Обрушивается на меня возбужденным стоном…

— Ша-Кир, — выдыхаю, тянусь навстречу его губам.

Искры космоса в глазах. И каждое прикосновение как откровение.