С.нежное сердце. Книга первая из четырёх

Пока шёл в глаза бросилась примечательная картина: во дворе кто-то, видно, очень способный выстроил из снега высокую горку с длинным, метров на двадцать скатом. Как раз сейчас похожие в своих тяжёлых пуховиках на откормленных пингвинов детишки взбираются по широким, заботливо выдолбленным ступенькам и скатываются кто на магазинных, а кто и на самодельных скользянках. А гвалт от них, будто вчера начались каникулы!

Добравшись до подъездной двери Роман набрал «семьдесят восемь» и стал ждать.

–…

–…

– Да?..

– Филипп Петрович, это я!

Домофон засигналил. Тяжёлая металлическая дверь дрогнула, открылась. Роман потянул за покрытую деревом ручку и поскорее запрыгнул внутрь, подальше от уже начавшего кусать мороза.

Когда капитан поднялся на второй этаж дверь справа уже оказалась открыта. Не став стучать Роман отпёр её и переступил порог. Перед ним, как и в прошлый раз, предстала та же самая картина: посередине коридора встречающий гостя немолодой хозяин, а слева на стене деревянная лакированная вешалка с двумя куртками и одной шапкой. Снизу на газетке зимние ботинки, а чуть дальше из-за угла бельевого шкафа настороженно выглядывают валенки.

– Ну здравствуйте, Роман. – Старый с виду, но вовсе не старый в движениях Анисин шагнул вперёд и протянул ладонь. – Хотя может быть нам лучше перейти на ты?..

– Лично я с удовольствием. – Птачек пожал протянутую руку и для себя в очередной раз отметил, что Анисин жмёт крепко, как это было принято раньше. – Но я всё равно буду звать вас Филипп Петрович, если вы не против.

– Вовсе нет. – Глаза старого следователя на мгновение будто сверкнули, а затем стали пытливыми. – Тебе, Ром, чай? Или кофей?

Не успели слова прозвучать, как из кухни загремел звонкий, пронзительный свист! Анисин обернулся, но с места не сдвинулся. Вновь посмотрев на гостя он вопросительно приподнял брови и мотнул головой.

– Мне, пожалуй, чай. И покрепче. – Захлопнув за собой Роман расстегнулся и нацепил петельку куртки на вешалку. – Как вы в прошлый раз делали.

– Это мы легко. – Анисин скрестил руки за спиной. Развернувшись он побрёл на кухню. – Ты пока в зал проходи. Чувствуй себя как дома.

Разувшись и аккуратно, один к другому поставив ботинки на газетку, капитан Птачек выпрямился и тихой, прямо-таки плывущей походкой направился к комнате, которую помнил, как зал. Справа, как и в прошлый раз, миновала открытая дверь в покои с двумя кроватями. Роман не стал задерживаться, просто отметил, что, как и тогда, одна заправлена идеально, ну просто как на показ… а вторая чуть ли не кое-как, просто прикрыта покрывалом, будто в общежитии койка какого-то ленивого студента.

Зал оказался таким же, как и всё остальное – без единого изменения. Хотя… Точь-в-точь на своём месте старенький лупообразный телевизор, напротив него два кресла и между ними столик. Взгляд зацепился за белую скатёрку на этом столике… точнее за вазу на этой скатёрке: в воде, как и в прошлый раз, живой жёлтый цветок.

Роман сперва даже глазам не поверил. Глянув искоса – не видно ли его? – он нагнулся и с большим интересом внюхался в бутон: пахнет настоящим природным ароматом живой пыльцы. Но ведь прошлый цветок уже давно бы увял… Кто-то дарит Анисину цветы или он сам их покупает?..

Из кухни долетел голос старика:

– Ну как ты там, Ром? Устроился?

Вынырнув из раздумий капитан быстренько выпрямил спину и вполоборота встал к выходу.

– Спасибо, Филипп Петрович! У меня всё в порядке!

– Ты извини, я тебя малость побеспокою. Помоги поднос донести, а то мне рук не хватает.

Тогда Роман не был на кухне, но когда сейчас он сюда зашёл она ничем его не удивила; как и остальная квартира эта комната есть прямое отражение хозяина: старая, но не дряхлая. Холодильник, стол со стульями, чайник и прочее – всё из прошлого века, хотя на вид и вполне рабочее.

– Вот, возьми. – Анисин указал на поднос, нагруженный двумя большими кружками и глубокой, словно бы фарфоровой пиалой, в которой поровну шоколадное печенье и шоколадные же конфеты. – Отнеси, поставь рядом с вазой. Я сейчас приду.

Сказано – сделано. Уже через минуту Роман снова находился в зале, причём уже в кресле, а подошедший Анисин добавил на поднос принесённый заварник. Рядом на специальную, ещё советскую термопоподставочку он водрузил исходящий жаром металлический чайник.

– Так ты говоришь, тебе как в прошлый раз? – Старик нагнулся над подносом, заварник в его утомлённых годами руках навис над кружкой.

– Ну, можно немного полегче… – Птачек неопределённо покрутил кистью. – Сделайте, наверное, как себе. Вы говорили, что крепкий не пьёте?

– Так ведь у меня сердце. – Анисин разлил заварку двумя одинаковыми порциями, после чего в кружки сразу же отправился исходящий паром кипяток. – Мне слишком крепкий вредно.

Пока усаживались, пока обменивались вежливостями Роман вновь прошёлся взглядом по обстановке: показалось, что чего-то всё-таки не хватает. Цветы в горшках на подоконнике, рамка с фотографией за стеклом в шкафу… А-а-а, нету столика в углу. Того, на котором был отпечаток, будто от аквариума.