С ними по-хорошему нельзя

— Это кто такой? Я его не знаю, — сказала Герти, как бы открывая для себя существование Келлехера. — А остальные погибли?

— Начиная с Кэффри, — хладнокровно ответил Диллон.

— Черт возьми! — заорал Келлехер. — Черт побери этот сраный механизм! Пулемет заело. А эти ублюдки приближаются.

Он засуетился вокруг пулемета.

— Ничего не могу сделать. Не понимаю, в чем дело.

Он повернулся к товарищам по выживанию и увидел Герти. Из ее разговора с Диллоном он ничего не понял, как не понял и того, при чем здесь платье. Но англичанку оглядел с интересом и даже подошел поближе.

— Мне пора надевать платье, — мягко произнесла Герти.

Она поставила коробку на пол. Диллон перерезал бечевку. Она открыла коробку. Диллон развернул папиросную бумагу. Она заглянула внутрь.

— Мое свадебное платье! — воскликнула она.

И добавила, обращаясь к Диллону:

— Как это любезно с вашей стороны.

Диллон помог ей надеть платье.

Келлехер по-прежнему стоял рядом с ними.

— Пошевеливайтесь. Сейчас спустимся в подвал, постреляем им по ногам, а потом героически подохнем. Живыми они нас не возьмут.

— Неужели? — спросила Герти с невинным видом.

— Ну, вы-то останетесь в живых. Пошевеливайтесь.

— А лифчик? Я его потеряла.

— Да и Бог с ним, — сказал Мэт, — вам он не нужен.

— Но это не очень корректно, — сказала Герти.

— И особенно не трепитесь, — сказал Келлехер, — когда вас обнаружат возле наших трупов.

— Не трепитесь? Что это значит?

— Давай же, Мэт, пошевеливайся. Тебе словно доставляет удовольствие ее щупать. Да, малышка, это значит, что тебе придется помолчать.

— Насчет чего? Почему?

— Мы — герои, а не мерзавцы. Понимаешь?

— Может быть.

— Да все ты прекрасно понимаешь. Без тебя мы бы погибли без всяких осложнений, но из-за того, что ты вздумала отлить в самый ответственный момент нашего повстанчества, теперь на нашу доблесть может упасть тень грязной сплетни и омерзительной клеветы.

— Как подумаешь, с чего все начинается, — рассеянно объявил Диллон.

Он отошел на несколько шагов, чтобы оценить свою работу.

— Красиво, правда? — спросил он у Келлехера.

— Да. Высший класс. Еще немного, и ты убедишь меня в том, что и женщины могут быть привлекательными, — ответил тот.

И добавил, обращаясь к Герти:

— Ты меня слышишь? Ничего не произошло. Ничего не произошло. Ничего не произошло.

— Такое может утверждать мужчина, — ответила Герти, нескромно улыбаясь. — Женщина — дело другое.

Она бросила на него колюче-проволочный взгляд.

— А вы этого не знали? Как понимать то, что вы ему сейчас сказали? Что значит: «и женщины могут быть привлекательными»?

— Довольно. Теперь она предупреждена, и мы можем спуститься в подвал, чтобы дать наш последний бой.

— Пошли, — философски отреагировал Диллон.

Герти схватила Келлехера и, удерживая его перед собой, начала возмущаться:

— Отвечайте. Неужели вы не понимаете, что ваше «ничего не произошло» — это просто глупость? Или я должна объяснить вам все жестами?

— Я сказал вам, чтобы после нашей смерти вы молчали.

— Почему? Ради славы вашей Ирландии?

— Да.

— Забавно, — сказала Герти.

— Ты, может быть, не знаешь: она выходит замуж за того типа, который нас бомбит.

— Забавно, — сказал Келлехер.

Он вырвался и теперь уже сам схватил Герти за руку. И изо всех сил затряс ее:

— Ты ведь будешь молчать после нашей смерти, да? Кэффри, Каллинен, Маккормак, О’Рурки, все они были храбрыми и безупречными бойцами. Ты ведь не будешь поливать их грязью?

— Вы думаете, я помню, как их звали? Вот вас — как зовут?

— Корни Келлехер, — ответил Мэт Диллон.

— Заткнись. А зачем надо было нас провоцировать? Наши товарищи были жертвами. Ты — бесстыдница. Как ее зовут?

— Мисс Герти Гердл, — ответил Мэт Диллон.

— Ты — бесстыдница, Герти Гердл, ты — бесстыдница.

— А ваши героические товарищи, которые меня изнасиловали, кто они?

— Она начинает меня раздражать, — сказал Келлехер.

— Раздражается тот, кто чувствует свою слабость, — сказала Герти.

— Да отстань ты от нее, — сказал Мэт. — Ты изомнешь ей все платье.

— К черту платье! Я хочу, чтобы она пообещала, что будет молчать.

— Ты сам говорил, что она не осмелится, что невесте рассказывать о подобных вещах...

— Как сказать, — сказала Герти.

— Ситуация для меня начинает проясняться, — заявил Келлехер.

— И так все ясно, — сказала Герти. — Вы разбиты. Вы скоро умрете.

— Дело не в этом. Дело в вас. Вы еще не все видели.

— А что ты хочешь ей показать? — спросил Диллон.

Рассмеявшись, Герти бросилась на Келлехера.

— Так что же? — сказала она. — Что?

Ее поцелуй расплющил ему губы и разжал зубы.

Он начал гладить ее груди и почувствовал, как твердеют ее соски.

— Она еще не все видела, — с тупым упрямством повторял он. — Она должна молчать. Она еще не все видела.

Мэт Диллон принялся скручивать очередную сигарету, с любопытством наблюдая за происходящим. Которое активизировалось престранным образом.

— Они испортят мое платье, — прошептал он.