С привкусом пещерной соли

И это только случаи, о которых она знала. Но ведь бывали и другие, и их большинство — просто что-то выходило в печать и тут же исчезало с глаз. И сколько горя оно могло принести, сколько разорванных отношений, локальных войн и сломанных судеб, оставалось за кадром. Никто не знает. Никогда не узнает.

Так что все по-честному.

Наташка махнула рукой, подзывая официанта.

Она ничего не заслужила, поэтому сидит сейчас тут одна, никому не нужная, ни в ком не нуждающаяся, и будущее ее пусто, прозрачно и неинтересно, как порожняя стеклянная банка.

Все по-честному, попробуй, докажи обратное.

А вокруг столько людей. Кто-то хуже тебя, кто-то лучше, да вот беда, почему-то кажется, что тех, кто хуже, почти нет, да и им до тебя, как до небес…

Молодежной компании в баре не было. Вернее, молодежь была, но обычная. Фея с друзьями отсутствовала.

Невероятно сильным оказался соблазн напиться или залиться бузуном, но Наташка заказала обычный сок. Период пьянства и разгула уже позади, и результаты ее не устраивают. Вот как бывает — кто-то в двадцать с лишним пить начинает, а она уже бросила. Слишком свежи воспоминания прежних компаний, когда с похмелья наскребают на новую бутылку, сидят на вонючей кухне очередной квартиры за грязным столом, закусывают семечками, а в разговоре не могут связать двух слов.

Так что пусть будет сок. Полезный для здоровья, жаль, нервы им не успокоишь.

Однако когда в баре появилась очередная пара, Наташка чуть ли не захлебнулась своим безалкогольным, полным витаминов, до крайности приличным напитком и всерьез задумалась, а не изменить ли в срочном порядке своим обтрепанным реальностью принципам.

Гонза пошел к столику со смутно знакомыми аквелями, которые иногда составляли им компанию на пляже, а ее бывшая соседка по общаге и одновременно подруга, так же бывшая, шла с ним рядом. И пусть они не держались за руки или что-нибудь подобное, но было понятно, что они пришли вместе.

Пожалуй, решение пересидеть в баре оказалось опрометчивым…

Глаз отвести не удавалось. За последние годы Марина совсем не изменилась. Как была крашеной стервой, так и осталась. На лице было все написано — и почему раньше Наташка не видела? Ведь светится как огромный сияющий транспарант с объявлением — мелкая стерва, так как на крупную, при всем своем жгучем желании, не тяну.

Стакан заскрипел под влажной ладонью, и Наташка опустила глаза.

Наверное, было бы неплохо слинять отсюда по-быстрому, потому что видеть его сейчас… да еще не одного… да еще с последней женщиной на свете, которой Наташка бы доверилась. Хотя, это не считая Свиридовой, и есть еще наглая начальница соседнего отдела, и еще та брюнетка, что числится в любовницах генерального…

Короче, ладно, женщин, которых на дух не переносишь, не так уж и мало, но все равно, Маринка…

За что?

Интересно, стало ли ей больнее оттого, что с ним пришла не какая-нибудь незнакомая женщина, а именно Маринка? Если бы она не узнала его подругу, то смогла бы проглотить эту скопившуюся на языке горечь? Смогла бы, как прежде, остаться внешне равнодушной и независимой? Сложно сказать.

И вообще, могла бы догадаться. Не зря же он притащил то злополучное письмо, с которого все началось?

Ладно, пусть заметят ее позорное бегство, пусть. Надо уходить, потому что смотреть сил нет, а не смотреть не хватает выдержки. И это у нее, у человека, которого в институте считали такой же впечатлительной, как бетонная стена?

Впрочем, не время. На берегу ей станет лучше. Или в воде. Или на дне морском.

Наташка зло хмыкнула и залпом допила сок.

Однако уйти не успела. Когда поставленный на столешницу стакан звякнул, на противоположный стул опускалась Марина. Гонза остался со своими друзьями, сидел спиной и на них не смотрел.

Повисла пауза, наполненная многозначительным ожиданием.

— Вот и свиделись, — довольно улыбаясь, сказала бывшая подруга.

Действительно, что тут еще скажешь.

— Да.

— Ну, день добрый, подружка.

Наташка промолчала. Зачем лишний раз сотрясать воздух и напоминать, что они вовсе не подружки? Им обоим это прекрасно известно.

— Как поживаешь? — как ни в чем не бывало продолжала Маринка.

— Тебе чего надо?

Она фыркнула.

— А ты не изменилась.

— А ты не ответила.

— Подумать только, как тесен мир. Кого угодно я была готова встретить здесь, в Ракушке, но тебя…

— Если ты уже выразила свой восторг и удивление теорией вероятности, можешь поднимать попу и валить от меня куда подальше.

Маринка демонстративно расслабилась, вытянула ноги и улыбнулась.

— Я никуда не собираюсь. Я тут дома. А ты в гостях.

Удивительное дело, но Наташка промолчала. Не то чтобы ей совсем нечего было ответить, просто исчезло желание говорить именно с ней. Так бывает — считаешь кого-то лучшим другом, ближе кровной родственницы, ведь у тебя нет сестры, но если бы она была — то точно стопроцентно походила на эту девчонку, которая полностью согласна с твоим отношением к жизни и молодым людям. Вот только когда появляется он — для тебя почти Бог, и выбирает подругу — это… это тоже можно понять.