Сад чёрной розы

— И почему же вы не поделились ни с кем соображениями? — доверия во взгляде и голосе майора не прибавилось.

— Мы и так под подозрением, не хотелось его усугублять. Я пытался провести собственное расследование.

Пожалуй, хорошо, что он признался, всё равно ведь выяснят. А судя по нехорошей усмешке, тронувшей губы Петра Максимовича, для них это уже не новость.

— Ну и каковы результаты?

— Увы, следствие зашло в тупик, — вмешалась я. — Надеюсь, у вас это получится лучше.

— Вряд ли, если вы и дальше будете скрывать информацию, — начал раздражаться майор. — Хотя, возможно, у вас имеются на то веские основания!

— На что вы намекаете?! — горячился Алан. — У нас есть алиби на оба убийства!

— У вас мог быть сообщник, — встрял лейтенант. — Да, сторож видел, как вы бродили по территории гостиницы, но он также заметил, что вы говорили с кем-то по телефону.

— Не стоит бросаться абсурдными обвинениями, — угрожающе предупредил Войнич. — Если можете предъявить что-то конкретное — предъявляйте, в противном случае — давайте прощаться! У нас дела!

— Мы проверим распечатку звонков и ещё вернёмся к этой версии, — заверил майор.

Алан уже не скрывал возмущения:

— Бредовая версия! По-вашему, я убиваю или отдаю приказ убивать этих женщин в память о матери?! Где здесь логика?!

Я сильнее сжала его ладонь, стараясь успокоить. Ерёменко, видимо, тоже понял, что грядёт скандал и занял менее агрессивную позицию:

— Хорошо, давайте поговорим о вашей версии. Считаете кто-то, копируя смерть вашей мамы, пытается вам что-то сказать? И кто же на такое способен? У вас есть враги, Алан Константинович?

Всё ещё раздражённый чемпион нетерпеливо передёрнул плечами:

— Нет. Я не знаю, кто это может быть.

— А с Виктором Андреевичем Красновым, который вчера вам, Злата Романовна, угрожал, вы знакомы?

Я растерялась, не зная, как лучше ответить, но Алан опередил:

— Нет, она с ним не знакома! И если у вас больше нет вопросов…

— Вообще-то есть, — Ерёменко явно не торопился завершить нашу «доверительную» беседу и смотрел на меня взглядом Каа, гипнотизирующего бандерлогов. — Он уверял, что его девушка стала жертвой вашей своеобразной практики целителя. Говорят, вы лечите местных жителей травами и заговорами, — губы служителя закона искривила презрительная улыбка, — это так?

Войнич снова среагировал быстрее и холодно отчеканил:

— Я вам уже сказал: или предъявляйте обвинение или уходите! На провокационные вопросы мы без адвоката отвечать не будем!

— Но вы же понимаете, что такая деятельность незаконна без соответствующего разрешения и образования.

— А ваши обвинения бессмысленны и некорректны без доказательств! Ещё вопросы есть? — холод в голосе Алана дополнился металлом.

От спортсмена исходили тяжёлые волны негатива. Мне стало не по себе.

— Есть. Злата Романовна, мы не нашли в местной поликлинике вашу медицинскую карту, она у вас дома? Можно взглянуть?

А вот это было очень неожиданно. Я удивилась.

— У меня вообще нет карты — очень редко болею, а для чего она вам?

— На теле первой убитой девушки обнаружено лекарственное средство, которое принимают астматики. Похоже, кто-то воспользовался ингалятором, но у жертвы ни астмы, ни приступов удушья не отмечалось. Получается…

— Это мог быть убийца, — закончил Алан. — Мою медицинскую карту тоже затребуете?

— В обязательном порядке, — кивнул майор, тяжело поднимаясь из кресла. — Ничего личного, мы обязаны всё проверить. Но чистосердечное признание, как вы помните, смягчает вину и существенно влияет на наказание, так что если хотите о чём-то поведать…

Мы не хотели. Он вздохнул и закончил:

— Позвоните, если передумаете. А пока не покидайте посёлок. Оба!

Это было сказано приказным тоном — никаких «пожалуйста» или «будьте любезны».

Когда они ушли, я вспомнила об обещании лейтенанта проверить распечатку звонков Алана. Что будет, если выйдут на Громова? Нет, «оборотень», конечно, выкрутится, но мало ли!

— Ты зря недооцениваешь нашего коварного наёмника, — развеял сомнения Войнич. — Для неофициальных дел у него и номер неофициальный. Зарегистрирован на какую-то знакомую. Она всегда готова подтвердить, что звонили именно ей.

— Что скажешь об убийце-астматике? Насколько это реально?

Алан устало взъерошил волосы.

— Не знаю, что думать. Слишком устал. Когда приедет бабушка?

— В восемь вечера. Время есть, отсыпайся пока.

Алан охотно согласился, раздвинул диван в гостиной и со вздохом устроился на нём. У меня сложилось впечатление, что чемпион просто не хочет обсуждать встречу с Ерёменко и в особенности дикую версию о его причастности к убийству.

— Ты тоже ложись, нужно выспаться, — он подвинулся, освобождая место.

— Прямо здесь?

— Да, прямо здесь. Хочу быть уверен, что ты не умчишься снова кого-нибудь спасать, пока сплю, — проворчал Войнич.

— Может, тогда лучше привяжешь? — хмыкнула, протягивая ему свой пояс от халата.

— А это уже твои сексуальные фантазии? — насмешливо поддел спортсмен, отомстив за прежнюю шутку. — А говорила, БДСМ не любишь!

Увы, контроль утерян безвозвратно. Он действительно больше не реагировал на мои выпады, ещё и острить пытался. А если так: