Сад (переработанное)

— Ездят гуртом, как на свадьбе! — кричали парни, подходя вслед за бригадиром к председателю. — Наведите порядок!

Субботин поехал с Шаровым в село. По дороге думал о наболевшем. Зря он в тот раз послушался Шарова: надо было зимой уехать. А теперь, среди лета, нелегко отрывать сердце от полей, но и жить невмоготу. Без курева тошно. Девчонкам обновки не на что купить.

Вот и окраина села. Неподалеку от скотных дворов, там, где начиналась подвесная дорога, на добрые сто метров — высокий зарод сена. Возле него было «завозно»; грузовики и брички с сеном стояли вереницей. Впереди, где разгружалась первая машина, чуть слышно гудел неустанный электромотор. Двое метальщиков кидали вилами пласты сена, и оно, подхваченное широкой полотняной лентой, взлетало на зарод. Степа Фарафонтов укладывал и с хрустом утаптывал его.

— Прорва на вас, что ли?! Целый час не было никого. Теперь примчались все скопом. Завалите меня.

Субботин, не утерпев, схватил свободные вилы и взобрался наверх.

— Подмогну тебе немного.

Шаров заверил, что установит для автомашин строгий график.

3

Проезжая по селу, Шаров всякий раз вспоминал свой пятилетний план, о котором он написал книжку, рассказывал на собраниях во многих колхозах. Ему говорили: «Приедем перенимать опыт». В любой день могут нагрянуть председатели: «Показывай достижения!» Кое- какие успехи у них все же есть. Построены первые каменные дворы. На одну ферму проложен водопровод. Но у них много долгов по ссудам. Вот если бы их не заставляли сдавать хлеб и мясо за отсталые колхозы, если бы повысили заготовительные цены на зерно и мясо, чтобы колхозам неубыточно, чтобы у них были деньги… Об этом надо говорить, писать… И перемены, конечно, будут. Жизнь требует. Поскорее бы только. Люди ждут. Вон посредине села — каменные стены нового клуба, возведены всего лишь на полтора метра. Их размывают дожди, разрушают ветры. В жару под ними укрываются в тени свиньи да телята…

Татьяна не однажды заводила разговор:

— А ты говорил: сделаем все, как в городе…

— Обязательно сделаем! — отвечал Павел с прежней уверенностью. — Только дай срок… Забогатеет страна…

О клубе все чаще и чаще спрашивал Елкин:

— Опять не достроим? Что-то неладно у нас с выполнением плана?

— Нет, план у нас хороший — крылатый… Жизнь подсказала, куда направлять энергию и средства, что раньше всего двигать вперед.

— И все-таки за дома надо бы приниматься.

— А как? На что?.. Где взять на это деньги?..

Павел Прохорович подал Елкину бумажку. Там сообщалось, что «Новой семье» увеличен план сдачи шерсти. Это в покрытие недоимки, что числилась за соседями. Весной Шаров видел у них овец: от зимней бескормицы были голые, как бубны. Чего с них возьмешь. А в Луговатке — отара мериносов. От тяжести шерсти ноги у баранов подгибаются. И вот… опять понуждают расплачиваться за чужую бесхозяйственность да нерадивость.

— За лодырей?!.. — возмущенно стукнул Елкин кулаком по столу. — А наши колхозники останутся без варежек… Ты что молчишь?

Нет, Шаров не привык молчать.

Ом уже возражал, но Неустроев вызывающе спросил, уставившись ему в глаза:

— — Где твоя коммунистическая совесть? И ты думаешь, у нас одних такой порядок? Кто же будет выручать государство, как не передовики?.. Что поделаешь, приходится перекрывать недобор в отстающих.

— А надо, чтобы не приходилось, — настойчиво возразил Шаров.

— План сорвется.

— Пусть отстающие тоже заботятся о хозяйстве, а не прячутся за чужой хребет. При таких порядках и передовиков не останется. Я напишу в Цека…

Неустроев вызвал к себе Елкина, разговор начал с упрека:

— Спелись с Шаровым. В одну дуду трубите.

— Вот уж нет… Давно спорим. И наш спор известен. Я стою на своем… Ну, а когда надо, вместе решаем…

— И когда не надо — тоже вместе, — перебил Неустроев. — Говорят, какие-то жалобы пишете… Что-то придумываете там…

Не желая выслушивать возражения, объявил:

— У райкома есть мнение… Перебросить тебя на другую работу. Замполитом в Заречную МТС. Вопрос подготовлен для бюро.

После короткого раздумья Елкин согласился.

Перед уходом вспомнил о Шарове и сказал с глубокой убежденностью:

—Павел Прохорович во многом прав. И жизнь это подтверждает. Пора прислушаться к его словам.

4

— Ишь какая вымахала! Отродясь такой не видал! — дивился Забалуев густой и, словно озерный камыш, высокой пшенице на полях колхоза «Новая семья». Он приехал сюда ранним августовским утром, когда только-только рассеялся туман. Сизые, недавно начавшие наливаться, длинные колосья были влажными, и от полей веяло приятной прохладой.

Время от времени Сергей Макарович останавливал коня, выскакивал из коробка и заходил в пшеницу.

— Утонуть в ней можно. Право слово! Ну, счастливый человек— Пашка Шаров!

Забалуев пересекал дорогу. И там колосья тоже колыхались у его широкой груди.

— И здесь не хуже! — Растопыренные пальцы запускал между стеблей и продолжал дивиться: — Ну, густа! Густа, матушка. Муха скрозь нее не пролетит.

Бросал желтую кожаную фуражку, и она не тонула, а лишь слегка покачивалась на поверхности, как поплавок на воде.