Сад пленённых сердец

Одно из удивительных явлений, случающихся при любви, — покорность любимой любящего, который насильно применяет свойства своей природы к свойствам той, в кого он влюблен. И видишь ты, что человек суров нравом, тугоузд, норовист, обладает решимостью, пылок в гордости, не терпит несправедливости, но едва только почувствует он веянье любви и кинется в ее пучины, и поплывет в ее море, как суровость обращается в мягкость, тяжелое становится легким, острое тупым, и непокорность сменяется послушанием. Об этом я скажу отрывок, где есть такие стихи:

Будет ли близости к нам возвращенье, и есть ли     предел переменам судьбы?Ведь стал теперь меч рабом тростинки, а пленная     газель превратилась во льва.

Я скажу еще стихотворение, где есть такие стихи:

Поистине, если ты недоволен, я ничтожнейший из     погибающих, — я подобен легковесной монете,

     что скользит из рук отбирающего.Но быть убитым в любви к тебе — наслаждение;     дивись же тому, кто гибнет и наслаждается!

Оттуда же:

И если бы увидели лучи твоего лица персы, не     нужен был бы им Хурмузан и мобед.

А иногда любимая не терпит выражения жалобы и тяготится, слыша о любовной тоске, и видишь ты тогда, что любящий скрывает свою печаль и сдерживает грусть, храня свой недуг про себя.

Возлюбленный, поистине, клеветник, и, когда обвиняет он, начинаются извинения за любой грех и признания в преступлениях, хотя человек в них и неповинен, но соглашается он со словами возлюбленного и отказывается ему перечить.

Я хорошо знаю человека, которому на беду была послана такая возлюбленная, и она не переставала приписывать ему провинности, хотя за ним не было вины, и обрушивать на него упреки и гнев, хотя кожа его была чиста от греха.

Я скажу стихотворение к одному моему другу — оно приближается к тому, чем мы заняты, хотя и не принадлежит к этому:

Ты встречал меня с лицом, близость к которому —     униженье, а уйдешь от близости к нему, —     будет гнев.Природе моей не противны легкие укоры, хотя и     порицают в волосах проседь.Человек утомляет размышлением свою душу, но     родинки и пятнышки на лице прекрасны.

Они украшают, когда их мало, но дурно дело их,     когда перейдут они меру, и разве бывает     чрезмерность похвальна?

Оттуда же:

Помоги ему: от крайних забот своих заставляет он     плакать бумагу, чернила и почерк.

Но пусть не говорит говорящий, что терпение влюбленного, когда его унижает любимая, — низость души: он ошибется. Мы знаем, что любимая не ровня любящему и не подобна ему, чтобы отплачивать за ее обиды; не относится ее брань и грубость к тому, за что хулят человека, и не остается память о них на долгие годы. Это ведь происходит не в приемных залах халифов и покоях предводителей, где терпеливость навлекла бы презренье, а кротость привела бы к унижению. Ты видишь, что человек увлекается своей рабыней, неволя которой в его власти, и никакое препятствие не мешает ему ее обидеть, — какая же может быть от нее защита?

Что же касается причин гнева из-за оскорбления, то они не таковы. Это бывает лишь между знатными мужами, каждый вздох которых считают и за смыслом речей которых следят, приписывая им отдаленные причины, так как вельможи не роняют слов впустую и не бросают их зря. А любимая — это молодой тростник и гибкая ветка, она проявляет суровость и прощает, когда захочет, а не по какой-нибудь причине. Об этом я говорю:

Унижение в любви не порицается — ведь при любви

     и гордый проявляет смирение.Не дивитесь, что я унизился в таком положении,     в каком унизился прежде меня аль-Мустансир.Любимая не подобна и не равна тебе, чтобы была     терпеливость твоя унижением, когда ты терпишь.Яблоко упало, и больно от падения его, но если     разрезать его, — разве это защита, о которой     упоминают?

 Рассказ