Сад пленённых сердец

— Я опасаюсь, — продолжал банщик, — как бы ты не уронил своего достоинства на брачном ложе, предаваясь наслаждениям в объятиях девственной невесты. Тогда возликуют твои враги и предадутся печали близкие и друзья.

— Ты говоришь это, — ответил ему царевич, — из чистых побуждений и расположения ко мне. Я сам уже долгое время страдаю от предчувствий, которые терзают меня. Но у меня не было близкого друга, которому я мог бы довериться, и я не стал разглашать этой тайны. Но поскольку ты уже начал, то тебе следует помочь мне и постараться в этом деле. У меня в кармане лежит несколько золотых динаров. Возьми их и найди в городе какую-нибудь красивую женщину, чтобы я мог испытать себя в общении с ней, и тогда станет для меня ясным, годен ли я к тому, чтобы стать мужем.

Банщик вышел из бани, взял деньги. Светлые и круглые динары улыбались ему, как розы, и блистали, словно Луна и Зухра в темноте, и он подумал:

Желтизна его — как солнце, что всегда горит вдали,Освещая и лаская каждый уголок земли.,Звон его, как звуки песен, слышится в любой стране,Ведавшие тайны злата все богатства обрели.

Все, что создано на свете, без него не обошлось,На челе его лучистом люди истину прочли!

Алчность и корысть возобладали в его сердце, бес искуситель захватил повод его желаний, и он решил:

— Моя жена красива, изящна, кокетлива. Я попрошу ее принарядиться и одеться как следует и побыть часок с царевичем. Он ведь при своих возможностях и способностях не сможет ничего с ней сделать дурного, я же употреблю эти деньги на свои нужды.

Он вошел в спальню и рассказал жене обо всем. Она тут же оделась, принарядилась и пошла в баню, словно ликующая возлюбленная к тоскующему любовнику, или словно Азра к Вамику.

Она вошла кокетливо и грациозно. Увидев ее красоту и оценив прелести, услышав ее искусные и приятные речи, царевич залюбовался стройностью стана и соразмерностью форм ее тела. В нем зародилось желание, вспыхнула подлинная страсть, придавшая ему силы. От охватившего его волнения, трепета страсти кровь наполнила его жилы, аромат желания вскружил ему голову…

И в груди стучало сердце: «Нечестивец, как дела?Не забудь, в твоих объятьях нынче грешница была».

Короче говоря, после долгих усилий страсть пробудилась как змея, покинувшая свою кожу, готовая пролить кровь, посеять смуту…

В задумчивости губы он разжал,И хмурый лик веселым показался.

И змея скрылась, как уж в норе, — казалось, что о ней сказал поэт:

Эту вашу ящерицу, вижу, злая страсть заполонила вновь,Хоть коли на голове орехи, но владеет ей одна любовь.

И он завершил полный круг желаний, а женщина была как мельничный жернов, как сито в его руках. Банщик же тем временем наблюдал через дверную щель, видел воочию эти приливы страсти, эту ярость желания. Ему стало стыдно и больно за себя, и он закричал жене:

— Выходи, живо!

Но жена, опутанная кудрями царевича, плененная его красотой и мужественностью, не могла ничего ответить. Тогда муж стал выкрикивать угрозы и проклятия, она же отвечала ему насмешками:

— Отойди в сторонку, подожди часочек, царевич еще не разрешает уйти, еще не пускает меня…

И она прильнула к царевичу, обвила руками его стан, как ремнями, и говорила в экстазе:

Сердце не хочет, мой друг, бороться с любовью к тебе,Зная: красавца любовь достается в жестокой борьбе.

А царевич — с постоянством чередующихся дней и ночей — водил коня наслаждения по лугам страсти… И сколько ни кричал, ни грозил жене банщик, она неизменно отвечала: «Жди, пока царевич не отпустит меня».

Банщик пришел в отчаяние, — ему стало стыдно своей глупости. Он пошел в поле и повесился на каком-то дереве, лишившись благ и того и этого мира.

Тому, кто подлость совершил и не подумал о позоре,Потом придется испытать и неожиданное горе.

А жена банщика, когда вышла из бани, притворилась, что не узнает мужа, и стала превозносить царевича:

Вода пролилась, и что-то в сосуде случилось:Вылилось что-то, сказавши: «Ну вот, совершилось!»

* * *

— Я рассказал эту историю затем, — сказал везир, — чтобы шах не верил словам и поступкам женщин, чтобы он не принимал на веру их клятв и обещаний. Если шах разрешит, то я расскажу еще кое-что об их хитростях.

— Говори! — приказал шах.