Сады Луны

Но этот слух имел далеко идущие последствия. Если бы не тысячи шахт и штреков, которые кладоискатели вырыли в земле, газовые пещеры никогда бы не нашли. И хотя многие из этих ходов обвалились или потерялись в пыли веков, другие сохранились до сих пор и теперь были соединены тоннелями.

В одном из многочисленных залов в паутине переходов под храмом ждала Воркан, глава Гильдии убийц. Раллик представил себе, что Оцелот спускается туда и гадает, как бы подать ужасные вести, — и улыбнулся. Сам он никогда не видел Воркан, но вот Оцелот разве что не жил в этих катакомбах — ещё одна городская крыса в норе под ногами.

Раллик знал: однажды он сам станет главой клана и встретится лицом к лицу с Воркан где-то там, внизу. Ном задумался, как это изменит его, и такие мысли ему не понравились.

Но выбора не было. Когда-то, подумал Раллик, подходя к кварталу, где находился «Феникс», давным-давно он мог сделать другой выбор, пойти по иному пути. Но эти дни давно канули в ничто, в будущем остались только ночи, полоса мрака, ведущая в вечную темноту. Рано или поздно он встретится с Воркан и поклянётся положить жизнь за главу своей Гильдии. И тогда захлопнется последняя дверь.

И тогда ненависть и презрение к несправедливости вокруг, к развращённости этого мира сгинут, истлеют в сумрачных тоннелях под Даруджистаном. В полном соответствии с принятыми обычаями и методами убийства заключительной жертвой Раллика станет он сам. Всё это делало их с Мурильо план последним актом человечности, который Ном совершит в жизни. Предательство по меркам Раллика было тягчайшим из преступлений, потому что предательство брало всё, что оставалось в жертве человеческого, и превращало в боль. На фоне такой боли само убийство становилось милостью: смерть приходит быстро и избавляет от муки и отчаяния жизни, лишённой надежды. Если всё выйдёт как задумано, госпожа Симтал и те мужчины, что сговорились с нею предать её мужа, лорда Колла, умрут. Разве это что-то исправит? Уравняет весы воздаяния? Нет, но может вернуть человеку жизнь и надежду.

Сам он этих даров уже давно лишился, и не такой он человек, чтобы без толку ворошить пепел. Углей не осталось, неоткуда возродиться пламени. Жизнь принадлежит другим людям, и единственная связь Нома с этой жизнью — власть отнимать её у них. Если даже надежда явится к нему, он не узнает её. Слишком давно они не встречались, слишком давно она умерла.

Когда Раллик приблизился ко входу в таверну, он заметил, что с другой стороны по улице подходит Крокус. Ном ускорил шаг.

— Крокус! — позвал он.

Мальчик вздрогнул, но, когда заметил Раллика, остановился и подождал.

Раллик взял его за руку и, не говоря ни слова, повёл в соседний переулок. Оказавшись в тени, убийца крепче сжал пальцы, развернул Крокуса и подтянул поближе.

— Слушай меня, — прошипел Раллик, его лицо маячило в считаных дюймах от ошеломлённой физиономии Крокуса, — сегодня ночью погибли лучшие из лучших в Гильдии. Это не игра. Держись подальше от крыш, понял?

Крокус кивнул.

— И передай дяде следующее: в городе появился Коготь.

Глаза мальчика широко распахнулись.

— И ещё кто-то, — продолжил Раллик. — Кто-то, кто спускается с неба и убивает всё вокруг.

— Дяде Маммоту?

— Просто передай ему мои слова. И слушай внимательно, Крокус. То, что я сейчас скажу, касается только тебя и меня, один на один, понимаешь?

Побледневший Крокус снова кивнул.

— Не сойдёшь с этой дорожки — погибнешь. Мне плевать, каким интересным тебе это всё кажется; что для тебя веселье — отчаяние для других. Хватит тянуть живую кровь из этого города, парень. Нет ничего героического в том, чтоб высасывать людей досуха. Ты меня понял?

— Да, — прошептал Крокус.

Раллик отпустил руку мальчика и отошёл на шаг.

— А теперь — иди. — Он подтолкнул Крокуса к главной улице и смотрел, пока тот, пошатываясь, не скрылся за углом. Ном глубоко вздохнул и, расстёгивая воротник, с удивлением заметил, что у него дрожат руки.

Из теней выступил Мурильо.

— Не уверен, что это сработает, друг, но всё же хорошая попытка. — Он положил ладонь на плечо убийце. — Мастер Барук посылает нас на дело. Крупп настаивает, чтобы Крокуса мы взяли с собой.

Раллик нахмурился.

— С собой? Мы что, покинем Даруджистан?

— Боюсь, да.

— Идите без меня, — заявил Раллик. — Скажи Баруку, что не смог меня найти. Всё висит на волоске — в том числе наш план.

— Что-то ещё случилось, Ном?

— Ты слышал, что я велел Крокусу передать дяде?

Мурильо покачал головой.

— Я слишком поздно подошёл. Видел только, как ты утащил парня в переулок.

— Ну, тогда, — проговорил Раллик, — пойдём внутрь. Ночь была такая, что Худ наверняка улыбается, друг.

Вместе они вышли из переулка. На улице у «Феникса» свет зари уже пробивался сквозь паволоку мелкого дождя.

В центре крыши чернело широкое пятно пепла с костями, оно тихонько потрескивало и иногда вспыхивало искрами. Аномандр Рейк бросил свой меч в ножны.

— Я послал дюжину, — сказал он фигуре в чёрном плаще, — а вижу только восьмерых. Что произошло, Сэррат?

Тисте анди явно была предельно вымотана.

— Мы тяжко трудились, Владыка.

— Подробности, — резко сказал Рейк.