Сага

— Ты же знаешь, какую роль она играет в моей жизни и почему я на ней женился.

— Она подарила тебе двоих детей.

— Матильда!

Чтобы прервать разговор, он наклоняется и пытается поцеловать ее. Она его не отталкивает.

— Я никогда не найду мужчину, который целуется так, как ты, и который умеет ласкать так, как ты.

— Зачем тебе искать кого-то другого?

Он пытается обнять ее сильнее, но на этот раз она отталкивает его.

— Сядь, Виктор.

Это приказ. Он никогда не слышал такой твердости в ее голосе. И подчиняется.

— Бедные Пэтти Пендельтон, Сара Худ, Эксель Синклер и все остальные. Я родила их, а ты похоронил. Может быть, ты и прав.

— Мы создадим отличную команду, ты и я. У меня есть грандиозные проекты.

— У меня тоже. Начну с того, что попрошу тебя немедленно оставить это бюро. Личные вещи тебе отдадут немного позднее.

— ...?

— Знаешь, раньше я не умела придумывать себе псевдонимы, это ты находил их. Но сегодня настал мой черед. «Финеста», приобретшая 12 процентов акций издательства «Феникс», «Провоком», купивший 18 процентов, «Группа Берже» — 11 процентов и, наконец, «Ти-Маль-Да», что означает анаграмму моего имени, которой ты уступил 16 процентов. У тебя остается жалких 43 процента, и ты здесь больше не хозяин. Будешь уходить, оставь бурбон, он мне очень нравится.

Ошеломленный, Виктор пытается улыбкой ответить на улыбку Матильды. Она, не дрогнув, выдерживает его взгляд, сама удивляясь своему самообладанию.

— Мне совсем не нравятся такие шутки, Матильда.

— А я, став сценаристкой, терпеть не могу повторяться. Убирайся.

Он закуривает сигарету, чтобы потянуть время и подумать, делает несколько затяжек и раздавливает ее в пепельнице. Матильда скрещивает руки на груди и смотрит на него настолько надменно, что кажется еще красивее.

— «Феникс» принадлежит мне, Матильда.

Она разражается смехом.

— Жером говорил, что это будет сказочный момент, но даже он не предугадал то, что я сейчас испытываю.

Виктор стучит кулаком по столу, пинает ногой стул и сбрасывает на пол стопку книг. Он похож на раненного стрелой льва, теряющего силы, но продолжающего рычать.

— А ты поваляйся у меня в ногах. Кто знает, вдруг мне тебя станет жаль. Но я могу почувствовать и отвращение. Рискни, если не боишься.

— Ты же знаешь, что такое для меня «Феникс»! Если ты отнимешь его у меня, я...

Виктор резко замолкает, не в состоянии произнести угрозу. Он чувствует, что, разъярившись, проиграет партию.

Неожиданно он опускается к ногам Матильды. Прижимается щекой к ее колену. Она рукой проводит по его волосам.

Некоторое время они молчат.

Матильда вспоминает.

Она касается ладонью щеки Виктора. Одна слеза скатывается ей на палец. Она подносит его к губам, чтобы узнать наконец вкус слез того, кто так часто заставлял ее плакать.

— Я придумала и другое решение...

Виктор медленно, словно послушный пес, приподнимает голову.

— Я могу дать тебе шанс и сделать директором моего издательства.

— Все, что захочешь.

— Но при условии, что ты напишешь роман.

— ...

— Большой любовный роман, полный искренних чувств.

Виктор все еще ничего не понимает.

— Я хочу, чтобы ты рассказал историю Виктора и Матильды с первой минуты их знакомства. Первый взгляд, первые слова, первые жесты. Хочу знать все, что с самого начала происходило в твоей душе. Хочу, чтобы там были интимные постельные подробности; хочу вспомнить все, что ты шептал мне на ушко; хочу восторгаться любыми воспоминаниями, о которых могла уже и забыть. Хочу бесконечные описания наших ночных прогулок; хочу, чтобы ты написал о моих ногах, которыми восторгался в то время; хочу знать, о чем ты думал, когда целовал меня в общественных местах. Я хочу, чтобы ты вспомнил о каждом моем романе и о том, как себя вел, получая мои рукописи. Ты вспомнишь о счастливых днях, когда мы только начали работать, и о тех, что последовали за ними. Я хочу, чтобы ты показал расцвет нашей любви и ее упадок. Хочу знать все о твоей встрече с будущей женой, все, что ты скрывал от меня: твои измены, подлость, трусость. Хочу, чтобы ты живописно описал, как заставлял меня страдать. Хочу снова прожить эти двадцать лет. Я хочу эту книгу, для меня одной.

Потрясенный, Виктор даже не пытается встать с колен.

— Я хочу, чтобы это был замечательный роман, чтобы я читала его и рыдала. Даю тебе год. Если он мне не понравится, я швырну его тебе в лицо и ты будешь работать над ним до тех пор, пока он не превратится в маленький шедевр. Ты так любил добиваться этого от меня.

— ...Ты действительно потребуешь от меня такого?

— Уверена, что ты не станешь искать себе соавтора; не представляю, что ты можешь рассказать кому-то в мельчайших подробностях нашу историю! Особенно те вещи, которые способны тебя скомпрометировать.

Она разражается хохотом.

— Теперь ты поймешь, легко ли писать о любви. Отправляйся домой и берись за работу. И помни, это должно быть талантливо!

Она открывает дверь и выталкивает его на площадку.

— Тебе нужно всего лишь думать о нас...

Луи