Сагарис. Путь к трону

Похоже, он висел на столбе целую ночь, потому что его полуобнажённое тело распухло от укусов кровососущих насекомых.

Сагарис достала нож, обрезала верёвки, которыми раб был привязан к перекладине, и, бережно подхватив бесчувственное тело, уложила его на траву. Затем она влила ему в рот из своей фляжки немного вина, и раб открыл мутные глаза. Он смотрел на Сагарис с таким видом, будто уже попал в Аид, а девушка — сама Персефона, жена владыки подземного царства.

— Кто ты? — спросила Сагарис.

— Галл... — глухо ответил раб, справившись с волнением.

— Я спрашиваю, как тебя зовут!

— Так и зовут... А вообще-то я Бренн.

— Кто тебя распял?

— Клита... Эта злобная сука! — невольно вырвалось у Бренна, который под влиянием вина постепенно возвращался к жизни.

— За что?

Бренн замялся. Сагарис ждала, глядя на него с непроницаемым видом. Конечно же, раб знал, кто она. И понимал, что от его ответа зависит многое.

Наконец он тяжело вздохнул, собравшись с силами, и ответил:

— Она хотела затащить меня в постель...

— И ты отказался?! — удивилась Сагарис.

При всём том Клита была довольно-таки аппетитная бабёнка. Нисей был гораздо старше неё, и, похоже, жена вилика пользовалась положением жены управляющего латифундией не только для удовлетворения садистских наклонностей, но и для того, чтобы ублажать свою плоть.

— Да! — с вызовом ответил Галл. — Лучше переспать с гадюкой, чем с этой сумасшедшей бабой!

— О как! — Сагарис покачала головой. — Ты сильно рисковал...

— Да уж... — буркнул Бренн. — Ночка у меня выдалась не из лёгких... Но лучше издохнуть, чем очутиться в её объятиях! Мерзкая тварь!

Сагарис присмотрелась к нему повнимательней. Бренн был молод — не более двадцати пяти лет, симпатичен, хотя черты его лица были несколько грубоваты, прекрасно сложен, а шрамы на теле галла говорили о том, что он бывалый воин и попал в плен в бою.

— Ладно, поднимайся, — сказала Сагарис. — Идти сможешь?

— Смогу... — буркнул Бренн и неожиданно быстрым и лёгким движением оказался на ногах.

— Иди и отдохни, — приказала Сагарис. — Но прежде зайди на поварню, пусть тебя хорошо накормят. Скажешь, что я приказала.

— Спасибо, госпожа... — Галл поклонился девушке. — Ты спасла мне жизнь, и я этого никогда не забуду.

— Посмотрим... — небрежно бросила амазонка, и Бренн неторопливо пошагал в сторону виллы.

Он ходил легко и неслышно, как большой кот, и Сагарис невольно залюбовалась его движениями. Галл ощутил её взгляд затылком, обернулся, и широкая улыбка осветила тёмное лицо раба.

Лик Сагарис остался холодным и бесстрастным...

В тот же день у неё состоялся первый неприятный разговор с Клитой. Бывший вилик и его жена по-прежнему жили в своём домике и, как прежде, исполняли массу разных обязанностей. Сагарис им не мешала, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что супружеской чете известны такие тонкости в управлении большим хозяйством, о которых не знали ни её учителя, ни сам великий Колумелла, хотя он и написал много умных книг.

Однако случай с Галлом возмутил девушку до глубины души.

— С каких это пор ты присвоила себе мои права? — резко спросила Сагарис, когда они остались с Клитой наедине.

— О чём ты? — деланно удивилась Клита.

Она уже знала, что Сагарис освободила Бренна от наказания и что тот в данный момент сидит на поварне и уписывает за обе щеки сытный завтрак — повар-раб проникся сочувствием к Галлу и подал ему полную миску бараньих мослов с остатками мяса.

— По какой причине был наказан Галл? — Сагарис хищно прищурилась. — И хватит юлить!

— Он был... м-м... слишком непочтителен со мной.

Тупо соврать Клита побоялась.

— Ещё немного — и со столба сняли бы его труп, — сказала Сагарис. — За здоровье и благополучие рабов отвечаю я, а не ты. Как я должна была докладывать нашему господину, случись непоправимое? Что у жены бывшего вилика случилась течка и она начала безумствовать? Этот раб стоит немалых денег, между прочим.

Клита молчала. Она чувствовала себя униженной и оскорблённой. Ей хотелось по старой привычке начать ругаться, притом самыми плохими словами, но холодный жёсткий взгляд амазонки подействовал на неё, как ушат ледяной воды. Она перевела взгляд на пояс Сагарис, где висел нож, зябко повела плечами — с этой девой-воительницей шутки плохи: свирепая амазонка может пустить в ход оружие не задумываясь. Клита потупилась и до крови прикусила нижнюю губу. «Ну ничего, мы ещё посмотрим, чья возьмёт!» — мстительно подумала она.

— Никогда больше без моего ведома не наказывай рабов! — жёстко отчеканила Сагарис. — Иначе, клянусь Язатой, я распну тебя на том же столбе, где был распят Бренн. Убирайся вон!

Испуганная Клита едва не вышибла дверь, с немыслимой для неё прытью покидая помещение. Сагарис невольно улыбнулась. Впервые за время, что она провела в имении Гая Рабирия, девушка почувствовала себя хозяйкой положения.

Рабы господина относились к ней по-разному. Большинство по старой привычке униженно подгибали плечи и со страхом ожидали какого-нибудь наказания. Но были и такие, которые вели себя дерзко, вызывающе.