Саги огненных птиц

Отец Крестителя построил Онаскан на месте древнего храма. Огородил его стеной, а сам Креститель разрушил этот храм изнутри да возвёл новый. Вдали от прежнего торгового пути воспрянул город, вопреки всем злым языкам, окреп и плотно врос в землю, ветви свои, как живучая ива, опустив в воды реки и морского залива. По рекам шли богатые купцы и гости, а по земле – редкие конные повозки, бедняки, отшельники да разбойники. Тропки, стоптанные в пыль, кое-где настолько тонкие, что лошадь с трудом пройдёт, вели по лесам от одного поля к другому, и не было до Ве иных дорог. По одной лишь реке не доберёшься до него, а потому, может, и нападала на город сумь, чувствуя, как далеко за лесом сидят те, кто вершит судьбы.

Ве вырос вскоре за Онасканом, так же, как и город конунгов, – на месте разрушенного святилища. Дважды изгоняли из него богов. Сначала тех, что всегда были чужими, после – тех, что стали таковыми. Мало что знал Ситрик о Ве, хотя часто в Большом доме появлялись гости из этого города. Гораздо больше он помнил о Сигтуне и Упсале, нежели о восточном крае Онасканских земель.

Настал исход тёплых дней. На второй день, как ушёл Ситрик из дома хульдры, небо заволокла хмарь. От восхода до захода не меняло оно цвета и ждало длинных сумерек, плавно стекавших в ночь. Оно дышало зимой. Пока нерешительно и трепетно, но Ситрик, чувствуя это дыхание, предвидел скорые морозы. Торопилась Зима в этом году, бежала с севера, подгоняя белых волков.

Ночи в лесу были страшны и пугливы одновременно. Казалось, что за чертой огня, отделявшей тепло и свет от тёмного хлада, не было ничего, но в то же время эта пустота полнилась звуками и движениями, шорохами и колючими взглядами в спину. Под видом снов к нему каждую ночь приходили страхи в волчьих шкурах. Ситрик боялся спать и лишь на краткое время падал в сон против собственной воли, а утром, совершенно разбитый, с озябшими руками и сырыми ногами, шёл дальше.

В одну счастливую ночь ему повезло добраться до одали, где его приютили до утра, отогрев у очага и покормив. В другую случилось ему спать и делить пищу у большого костра вместе с разномастной шайкой разбойников, взамен выслушивая их рассказы о жутких деяниях и… обещая им сытое будущее. Они были рады услышать это; просили молитву за себя и за брошенную семью, а сами, одурманенные, не слышали, сколь неискренне звучал голос отступника. Ситрик притворился жрецом старых богов, и то спасло ему жизнь.

Сколько бы ни прошёл Ситрик, а чувство тревоги не покидало его. Он оглядывался, будто ощущал, как по оставленным на сырой земле следам шагают бесшумно чужие ноги. Он озирался, пугая Холя своими догадками, но ещё больше страша самого себя. И каждую ночь эти чужие ноги подбирались всё ближе.

Поначалу Ситрик думал, что Асгид, желая проследить, идёт за ними по пятам, но мысль эта была глупа.

Он слышал шаги в завихрениях ветра, чувствовал их всем телом, когда ложился на землю, и они отдавались бесшумным эхом в его голове, сводя с ума.

– Кто-то идёт за нами, – шептал он, оглядываясь на каждый упавший лист.

– Кто-то идёт за нами, – шептал он, пугаясь шумных птиц и белок.

Холь поднимался высоко на крыльях, осматривая долины или всматриваясь сквозь медленно редеющую листву и загрубевшую хвою, но никого не было на тысячи шагов окрест. А всё же и его самого не покидало ощущение близкого существа.

– Холь, – однажды спросил Ситрик, – а ты видишь призраков?

– Да, но только тогда, когда они сами этого хотят, – ответила птица.

– Может, это они?

– Призраки? – Холь задумался. – Пока никого я не видел, кроме чёрных тварей. Иногда попадались они по пути, но здесь их мало. Ещё. Иначе бы сожрали всё. Хульдры и альвы покуда их в узде держат и не пускают на север и восход.

Ситрик поёжился.

– Кто эти твари? Я совсем не вижу их.

– Я знаю, что не видишь. Тебе повезло, я бы даже сказал. А вот кто они, мне не ведомо.

– Асгид тогда говорил, что они пришли, чтобы отомстить за старых богов. Ты в это веришь?

– Может быть. Но они отрава. Горькая и противная отрава этих земель. Знать бы, откуда они полезли и что их может приструнить.

– А давно они здесь? – Ситрик поёжился, оглядываясь. Теперь и чёрные твари начали всюду грезиться ему, хотя он даже не знал, как они выглядят.

– Лет сорок, пятьдесят, а может, больше. – Холь призадумался. – Но после последних светлых ночей они полезли, кажется, отовсюду. Так много сразу я не видел раньше. Кажется, я упоминал об этом ранее.

Заметив, как напрягся Ситрик, Холь клюнул его в плечо. Тот ойкнул.

– Они боятся огня, Ситка. Пока я рядом, они не полезут. Да я и не уверен, что они охотятся на тебя. Им явно нужен кто-то другой.

– Кому, как не богомольцу, мстить за старых богов? – Слова Холя ничуть не успокоили Ситрика.

– Ты теперь отступник, что якшается с ветте, забыл, что ли? Теперь ты один из нас.

Кажется, впервые за всё время Ситрик порадовался своей неожиданной дружбе с веттирами… Но душу ещё тянуло, жгло, давило, кололо. В голове сами собой всплывали образы спокойной и сытой жизни, какой он лишился. Было нестерпимо жаль эту оставшуюся в прошлом жизнь…