Сахар и золото

– На портрете, который ты нарисовал, было много розового, – произнесла я. – Мне он понравился. Знаешь, он выглядит… честным. Как будто посмотрев в зеркало, я увидела больше, чем просто свое отражение. Ты продолжишь рисовать?

– Не знаю, – ответил Ник. – Пока не встретил тебя, я считал, что покончил с этим. Тот набросок на салфетке первый с тех пор, как я покинул больницу.

– А раньше ты рисовал? В детстве?

В тусклом свете единственной зажженной лампы я заметила, как потемнел его взгляд.

– Да. Рисование помогало мне справиться с провидением.

Нащупав его ладонь, я поднесла ее к губам.

– Когда это началось?

– Когда я был совсем маленьким. С незапамятных времен. Однако я помню, как рассказал об этом родителям лет в восемь. Отец решил, будто я валяю дурака и что у меня появился воображаемый друг.

– А мама?

– Сначала она не возражала. Тоже считала, что у меня разыгралось воображение, пока несколько лет спустя отец не начал поднимать на нее руку. Когда она целовала меня на ночь, я спрашивал то, что видел. Вот тогда мама испугалась. Сказала, что внутри меня нечистая сила. Через несколько лет нас бросил отец. Напоследок он заявил, что я больной на голову, а мать потворствовала моим выдумкам, усугубляя ситуацию. Отец сообщил, что это я заставил его уйти.

Мое сердце разрывалось от боли за Ника.

– А потом она отправила тебя в больницу? – тихо спросила я.

Ник кивнул.

– Все, что я сказал тебе в тот день на пляже, правда, – продолжил он. – Врачи диагностировали тяжелую форму клаустрофобии, агорафобии со зрительными и слуховыми галлюцинациями. В этой второсортной больнице главный врач понятия не имел, что со мной делать. К тому же то, что я рассказывал ему о нем же, не особо этому врачу нравилось. Довольно часто.

– Они использовали электрошоковую терапию.

– От нее не было толку, разве что я оказался напуган и начал страдать от головных болей. – Его глаза потемнели. – Такой метод выжег мое желание рисовать.

– Ты невероятно талантлив, – уверила я. – Надеюсь, когда-нибудь ты возьмешься за кисть.

Ник слабо улыбнулся и переплел наши пальцы.

– Возможно.

– Расскажи мне остальное, – попросила я. – О том, что произошло после вечеринки у Нейта и Гриффа.

Ник поведал мне все. О смерти его матери в Сент-Луисе. О поспешном возвращении в Гарден-Сити, где узнал о случившемся со мной несчастье. О поездке в Уитуорт, чтобы увидеть меня. А затем о мучительной и бесцельной гонке на юг.

Он говорил, а я прикрыла веки и слушала. Судя по всему, у меня разыгралось воображение, поскольку я отчетливо видела, как молодая женщина и маленький мальчик танцуют среди разбрызгивателей. Видела стоявшего в пустой квартире Ника, пытающегося справиться с потрясением и паникой от новости, что я попала в тюрьму. Я чувствовала безнадежное отчаяние, когда он ехал на юг до тех пор, пока во время сильного дождя у мотоцикла не закончился бензин на извилистой лесной дороге.

– Ты решишь, что следующая часть бред сумасшедшего, – предупредил Ник.

– Тут все безумие. Зачем останавливаться? – хмыкнула я, ткнув его в бок.

Ник рассказал мне о бедной лани и о том, как прекратил ее страдания. О том, как пил с парнем по имени Эван, который видит будущее во сне.

– Ему снится будущее? – удивилась я.

Ник кивнул.

– Звучало как бред, но в итоге Эван оказался во всем прав.

– Магия, – протянула я. – Все-таки в мире есть магия.

– Да, думаю, есть, – согласился он, поглаживая меня теплыми пальцами.

Ник продолжил. О том, как Эван объяснил, что Марго – ключ к моей свободе. О поездке в Майами-Бич. И о том, как используя провидение, дотянулся до Марго и поговорил с ней.

– Сочувствие, – прошептала я. – Ты понял ее, и поэтому Марго тебе доверилась.

– Марго приблизилась к грани, – тихо произнес Ник. – Даже не так. Остановилась на самом краю. Она бросилась под твою машину, Фиона. Единственная причина, почему Марго осталась жива – это то, что ты очень аккуратно водишь.

Я кивнула, ощущая, как глаза наполняются слезами.

– Грифф говорил мне примерно то же самое. Уверял, что я не сумела бы избежать аварии. Но я все равно чувствую себя ужасно.

– Марго попросила передать тебе, что сожалеет. И извиниться за то, что ты попала в тюрьму.

Я провела пальцем по татуировке в виде пробивающейся сквозь облака луны под правой грудью Ника.

– Если бы я не попала в тюрьму, то не встретилась бы со Стивом. Он так долго был моим кошмаром. Но когда села и поговорила с ним лицом к лицу, мне стало очевидно, что он ничего из себя не представляет. Мой страх в течение нескольких лет питался сам по себе… – Я слабо улыбнулась. – А хочешь услышать кое-что странное?

– Зачем останавливаться? – хмыкнул Ник.

– Ты упоминал, что в ту ночь, когда у мотоцикла закончился бензин, шел дождь?

– Да.

– И на обочине что-то лежало. Темная фигура…

– Лань, – подсказал Ник. – Несколькими часами ранее ее сбила машина.

– Я видела это, – призналась я. – Эван… подъехал к тебе в темноте. Я помню свет фар на фоне дождя…

– Когда?

– Мне это снилось.

– Серьезно?

Ник резко распахнул глаза, а потом моргнул, когда ему в голову пришла какая-то мысль.