Сахар и золото

Кивнув, я приказала себе не обращать внимания на совпадение своих мыслей и его слов. Инстинкт самосохранения включился, выискивая в Нике признаки неискренности. Но вскоре я поняла, что это глупая и невыполнимая задача. В отличие от Ника, я не настолько хорошо разбиралась в людях. Даже не так, мне следовало доверять. Однако проблема заключалась в том, что человек либо доверяет, либо нет. И не имелось никаких гарантий, что в конце он получит награду или будет наказан за это.

Выглянувшее из-за облаков солнце окрасило песок золотом и согрело мою кожу. Опустившись на колени рядом с Ником, я плечом коснулась его плеча и согласилась:

– Хорошо. Давай перекусим.

Глава 13

Николай

В непринужденной тишине мы с Фионой активно жевали, снова привыкая друг к другу. Сбросив туфли, она зарыла ступни в песок, откинулась на локти и подставила лицо солнцу.

Я старался не пялиться на нее.

«Она просто чудо».

Необъяснимое спокойствие в ее присутствии все-таки не являлось иллюзией. Я ощущал его, стоя у входа в питомник, и вот сегодня снова растворялся в умиротворении. Когда на мотоцикле Фиона обвила руками мою талию, меня окутала безмятежность. Голову наполнило облегчение от натиска людской жизни, и я не хотел останавливаться.

За этим умиротворением скрывалось нечто чистое и простое.

Я скучал по ней. Скучал по Фионе.

Она выглядела красивее, чем я помнил. От розовых волос отражалось солнце, но врожденная доброта сияла не менее ярко. На прогулку она постаралась одеться приличнее: топик, мешковатые брюки, но мне это не помогло. Я все равно беззастенчиво глазел на изгиб ее шеи, на грудь. Хотя, казалось бы, уже изучил ее тело. Все в ней было чертовски идеальным, и я испытывал дикое возбуждение, желая прикоснуться, жестко трахнуть ее или взять сильно и медленно. Глубоко. Так, как ей нравилось.

Но кроме того меня снедало еще одно жгучее желание. Хотелось просто лежать, опустив голову на ее колени. Чтобы она перебирала пальцами мои волосы, пока мы в тишине и покое смотрим на океан.

«Что это, черт возьми, такое?»

С трудом оторвав от нее взгляд, я сосредоточился на том, чтобы налить лимонад. Фиона прикоснулась своим пластиковым стаканчиком к моему.

– Твое здоровье.

Она сделала лишь глоток, в то время как свой стакан я осушил полностью. Хотелось чего-нибудь крепкого, чтобы немного притушить возбуждение.

Фиона сделала небольшое углубление в песке и установила в него стаканчик.

– Итак, Ник, расскажи мне об изменении в твоих планах. Разве ты не должен работать?

«Будь осторожен, – сказал я себе, – ничего не испорти».

– Я не работаю на компанию, – признался я. – Обычно я просто говорю эту ложь, поскольку правда звучит или жалко, или странно. Хотя скорее и то, и другое.

– Это ложь?.. – протянула Фиона, отстраняясь и замирая. – И что же тогда правда?

– Я игрок. Вернее, зарабатываю на жизнь игрой. Разъезжаю по стране. А когда партнеры по покеру интересуются, чем я занимаюсь, говорю, что продаю запчасти для мотоциклов. Не хочу, чтобы они знали, что я гриндер.

Фиона кивнула, переваривая услышанное.

– Мне показалось, что твоя визитка выглядит невзрачно.

– Прости, что солгал тебе, – сказал я.

«Жаль, что приходится тебя обманывать».

– Меня бы беспокоило это, но… ты всем рассказываешь одну и ту же историю?

– Ага.

Напряжение, от которого вибрировал воздух вокруг нее, ослабло.

– Мне без разницы, что ты гриндер, – заявила Фиона. – На самом деле, это даже интересно. Как ты вообще начал играть в покер?

Уткнувшись взглядом в песок, я принялся выводить круги костяшками пальцев, на которых было вытатуировано слово «Обман».

– В детстве у меня начались… эмоциональные проблемы. – Мягкое тепло Фионы обволокло мое беспокойство. – Мой отец был мудаком. Он не мог общаться со мной. Или не хотел. Сбежал, когда мне исполнилось десять.

– Ник, мне очень жаль…

– Я рад, что он исчез. – Подняв голову, я заглянул Фионе в глаза. В них читались доброта и сопереживание, и следующие слова сами сорвались с моих губ. – Он бил мою мать. Нечасто, несколько раз в год. Но даже один раз – это чертовски много.

Провидение показало, как Фиона отшатнулась, и ее накрыла его тьма. Вспыхнувшая внутри злость сожгла мою боль дотла.

«Он бил тебя, Фиона? Я убью этого ублюдка…»

Нет… воздух извивался вокруг нее змеей, и я понял, что он не доходил до рукоприкладства.

«Расскажи мне Фиона. Сделай это раньше провидения…»

Однако она молчала, отгородившись от собственных воспоминаний, и ждала продолжения. Я не стал обманывать ожиданий. И плевать, что с тех пор, как отлежал в больнице, я никогда не рассказывал свою историю. Никому. А вот теперь решил раскрыть душу перед Фионой.

– Моя мать в двадцать лет эмигрировала в Америку. Из Москвы. Она почти не говорила по-английски, и когда отец ушел, ей пришлось туго. Она не знала, что со мной делать. А я оказался…

«… больным на голову».

Я вздрогнул, но быстро спохватился и сделал вид, что пожал плечами.

– Да… в любом случае мама не смогла бы справиться.

– Что случилось? – тихо спросила Фиона.