Сахар и золото

Поскольку я только сюда попала, мне не разрешали встречаться лицом к лицу. Поэтому подвели к кабинке, разделенной на две части пуленепробиваемым стеклом, по обе стороны которого стояли стулья для посетителя и заключенного и имелись телефонные трубки.

– Седьмой стул, – сообщил надзиратель. – У тебя пятнадцать минут.

Я отсчитывала стулья, пока не приблизилась к седьмому. А потом едва не споткнулась, увидев посетителя. Ко мне пришел вовсе не Стив.

Николай.

После всего уродства, которое мне довелось увидеть в тюрьме, он выглядел невероятно красивым. Я любовалась Ником, стараясь буквально впитать его образ. И только теперь заметила, что в чертах его лица читались боль и сожаление. Голубые глаза смотрели устало и умоляюще. Это не походило на взгляд победителя, который обманул и влюбил в себя девушку. На его лице я видела растерянность.

«Может, он говорил правду?» – поинтересовался тихий шепот в глубине моего сознания.

«Без разницы, – подумала я, дрожащей рукой поднимая трубку. – Поговорю с ним и отпущу».

Я поднесла ее к уху.

– Привет, Ник.

Глава 25

Николай

Фиона сидела по другую сторону стекла. Когда увидел ее, мое сердце разлетелось на куски. И пусть она выглядела такой же красивой, как и раньше, но сейчас, в оранжевом комбинезоне не по размеру, Фиона смотрелась маленькой и испуганной. На ее бейджике значилось «Дэниелс». Под глазом ей уже успели поставить синяк, и теперь кожа опухла, а на лбу виднелся небольшой порез с запекшейся кровью.

Я крепко сжал руку, в которой держал телефонную трубку.

– Привет, Ник, – произнесла она слабым голосом.

– Кто это сделал? – процедил я сквозь стиснутые зубы.

Она грустно улыбнулась.

– Мои новые друзья.

– Черт, Фиона…

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы усидеть на стуле. Хотелось разбить стекло и забрать ее из этого проклятого места.

– Ты выглядишь усталым, – тихо заметила Фиона, и ее кожа порозовела. – Я получила твои сообщения. Как твоя мама?

– Она умерла, – ответил я.

Вспыхнувший вокруг нее розовый цвет окрасился в фиолетовый оттенок.

– О, Ник, мне очень жаль.

– Нет, это мне жаль, Фиона. Я чертовски сожалею…

Посмотрев на меня, она сглотнула.

– Здесь не о чем жалеть. Я сама виновата. Все испортила. Облажалась, причинив боль той бедной девушке.

– Но этого бы не произошло, если бы не я.

– Нет, здесь моя вина. Но…

– Что?

Она съежилась в кресле.

– Я не превышала скорость. Просто будучи расстроенной включила музыку слишком громко, но внимательно следила за дорогой. Ну или мне так казалось. – Ее голос дрогнул. – Хотя нет, все же я отвлеклась.

– Фиона…

– Это не важно.

– Не сдавайся, детка…

– Все пропало. – Она сокрушенно покачала головой. – Коста-Рика. Моя квартира. Даже Лемони. – В ее глазах стояли слезы. – И ты.

Меня наполнил ужас.

– Нет, я здесь. Все еще с тобой. – Я тяжело сглотнул. – Или… это я потерял тебя?

Да, Фиона выдержала мой пристальный взгляд, но я видел, чего ей это стоило.

– Не знаю, что и думать, – прошептала она. – Я хочу верить тебе Ник, но не имею представления как.

– Понимаю, это безумие, – резко ответил я. – Провидение… мучило меня всю жизнь. А теперь из-за него я причинил тебе боль. Прости.

– Тебе не за что просить прощения, – сказала Фиона. – Я в тюрьме. Ничего не имеет значения.

– Нет, Фиона…

Я чувствовал, как она теряет себя, как постепенно затухает надежда, и под мертвыми флуоресцентными лампами тускнеет ее свет.

«Ее место под солнцем».

– Я должен вытащить тебя отсюда, – стиснув зубы, заявил я. – И я это сделаю.

– Грифф сделал все, что мог. – Фиона покачала головой, но в ее глазах плескалось воодушевление. – Я рада видеть тебя, Ник. В отличие от уродства, которое здесь на каждом шагу, ты очень красив. Думала, что буду на тебя злиться, если встречу снова. Или приду в замешательство. Да, я расстроилась из-за твоего рассказа, но теперь просто хочу выжить.

– Фиона… – начал я, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

– Я устала бояться. Очень устала… – Она опустила глаза. – Тебе пора идти. Не ставь на своей жизни крест из-за меня, Ник.

Я так крепко сжимал телефонную трубку, что заболели костяшки пальцев.

– В течение долгих лет я не жил. Что значит жить, я понял, лишь встретив тебя.

– И я, чувствую то же, что и ты, – тихо ответила Фиона и посмотрела на меня. – Но… ты ничего не можешь сделать. Не хочу, чтобы у тебя возникли неприятности. Пожалуйста, береги себя, Ник.

Ее голос надломился и сорвался. А мое имя она произнесла словно мольбу. Как будто мне бросили спасательный круг, за который я не мог ухватиться. Она приложила ладонь к стеклу, и я повторил ее жест.

– Не жди меня, Ник, – прерывисто попросила Фиона. – Три года – это слишком долго. И тяжело. Мне трудно видеть тебя лишь изредка. Раз в неделю на несколько минут? Мне…

Я покачал головой.

– Нет, я буду возвращаться сюда каждый чертов день. Каждый день, Фиона. Не…

– Мне жаль, Николай, – прошептала она в трубку. – Прости меня. За все.

Появившаяся за спиной Фионы надзирательница объявила:

– Время вышло.

Я быстро покосился на настенные часы.

– Еще не прошло пятнадцати минут. Фиона подожди…

– Дэниелс вперед.

Надзирательница оторвала руку Фионы от стекла.