Саксонские хроники. Книги 1-12

Вдоль дороги виднелись россыпь лачуг, кладбище, переходящее в пастбище с высохшей травой, за ним густой лес. Примерно в миле к северу — деревня, из очагов поднимается дым, уносимый западным ветром, снова лес, переходящий в безлесый холм. Вьющиеся дымки выдавали наличие в западных лесах и других деревень. Девчушка гнала через пастбище стаю гусей, и мне показалось, что я слышу ее пение, но, возможно, это была лишь игра воображения. Увидев меня на стене, торговец крикнул, что хочет войти в город со своими вьючными лошадями, но я и бровью не повел, вглядываясь в марево вдали. А потом увидел их. Увидел всадников за деревьями. Десятки всадников.

— Меревал? — предположил Финан.

— Надеюсь, Этельстан, — отозвался я, но кем бы ни были далекие всадники, они просто наблюдали.

— Так вы откроете проклятые ворота? — громко и сердито вопросил Бритвульф.

— Здесь двадцать восемь человек, — сказал Финан, по-прежнему тихо.

Он имел в виду двадцать восемь воинов на привратной стене, большая часть которых столпилась на площадках двух привратных бастионов, подступающих к самому рву. Я кивнул.

Витгар и его отряд забрались на парапет с дальней стороны ворот. Старик посмотрел на них, нахмурился, повернулся ко мне, и тут увидел, что Иммар несет свернутое знамя.

— Это что, знамя? — насторожился он.

— Ты откроешь ворота или нет? — крикнул Бритвульф.

— Покажи мне знамя, парень!

Я повернулся и протянул к Иммару руку.

— Дай его мне. — Я взялся за древко, развернул примерно с фут ткани и бросил к ногам старика. — Сам посмотри, это дракон Уэссекса. — Я надеялся, что так и будет, если боги сегодня на моей стороне.

Старик склонился к древку, а я шагнул к нему.

Финан тронул меня за руку.

— Ты еще не так проворен, господин, — очень тихо шепнул он. — Дай лучше я.

Он всё еще держал мою руку, глядя, как старик берется за край, чтобы развернуть знамя. Все его люди наблюдали, как он тянет и появляются когтистые драконьи лапы. Он потянул еще, вот-вот покажется молния, которую держит дракон. И тут Финан пришел в движение.

И всё завертелось.

Финан — самый молниеносный воин из тех, кого я когда-либо видел. Худой и гибкий, с грацией дикого кота. Я много часов упражнялся с ним на мечах и думаю, он убил бы меня девять раз из десяти, а у старика не было вообще ни единого шанса. Он лишь удивленно поднял взгляд, когда Финан подскочил к нему, а Похититель душ уже вылетел из ножен. Финан пнул старика в подбородок, откинув его голову назад, и рубанул клинком. Старика отбросило в сторону, из перерубленного горла через внутренний парапет взметнулся фонтан крови, а Финан уже атаковал наблюдающих за нами с бастиона. Они, как и старик, чья кровь стекала на знамя Этельстана, не были готовы к случившемуся. Они еще только опускали копья, а Финан уже набросился на них, я еще только извлекал меч из ножен, а Похититель душ уже впился в живот врага и выпотрошил его.

— Открывайте ворота! — крикнул я. — Открывайте!

Я скинул щит с плеча. Витгар атаковал с дальней стороны ворот. Бой начался так стремительно, так неожиданно, что враги еще пребывали в замешательстве. Их командир погиб, на них внезапно обрушились мечи и огромный топор Фолькбалда. Хулберт и его мерсийцы атаковали с запада, отгоняя защитников от ворот, а я присоединился к Финану, зачищая бастионы и боевую площадку над аркой. Мы сражались отчаянно. Нам удалось пересечь захваченный врагом город, мы незамеченными дошли до этих ворот, а теперь нас окружали враги, и наша единственная надежда на спасение — перебить всех.

На войне есть место жалости. Умирающий юнец, выпотрошенный как селедка и зовущий свою мать, вызывает жалость, несмотря на то, что за мгновение до того выкрикивал проклятия и пытался меня убить. Одолженный мною меч — далеко не Вздох змея, но всё же легко прошил кольчугу и одежду юнца, и его призывы к матери смолкли после моего удара в левый глаз. Рядом со мной что-то кричал по-ирландски Финан, который уже зарубил двоих, и его меч был в крови по самую рукоять. Гербрухт что-то вопил по-фризски, замахиваясь топором на воинов, так и не успевших схватить щиты. Мы отбросили западных саксов на выступающую наружу часть бастиона, а они молили о пощаде. Некоторые даже не успели обнажить мечи и сгрудились так плотно, что копейщики не могли опустить копья.

— Бросайте оружие, — взревел я, — и прыгайте в ров!

Важно было очистить парапет над воротами. Витгар со своими мерсийцами уничтожал врага на восточной стороне арки, а его меч, Мясник, алел от крови, как и Похититель душ Финана. Я подбежал к ступеням и увидел, что люди Румвальда отпихивают растерянных восточных англов от ворот, но Бритвульф на испуганном жеребце с выпученными глазами всё еще в арке с закрытыми воротами. Один засов уже вытащили из железных пазов, но второй оказался тяжелым и находился высоко.

— Быстрее! — проревел я, и четверо воинов копьями толкнули засов вверх. Он с грохотом упал, конь Бритвульфа встал на дыбы, затем огромные створки ворот на визжащих петлях распахнулись наружу. — Вперед! — заорал я. — Вперед!