Саквояжники

— Мы будем обедать примерно в половине девятого, — сказала она. — Я сначала приму ванну и отдохну немного.

— Хорошо, сеньорита, — ответила служанка и удалилась.

Это были два конверта. Один большой, в котором, как догадалась Дженни, находился сценарий, второй обычный — с письмом. Сначала она распечатала письмо, в глаза бросилась надпись на фирменном бланке: Колледж медицинских сестер Святой Марии. Глаза быстро скользнули по тексту. Почерк принадлежал сестре Кристофер.

"Дорогая Дженни,

В этом коротком письме трудно выразить все чувства, которые охватили студенток и весь персонал колледжа Святой Марии после просмотра фильма, который ты так любезно прислала нам.

Преподобная матушка и сестры, включая меня, были восхищены той искренностью веры и любви к нашему Спасителю, Иисусу Христу, которую ты внесла в свое видение этого противоречивого и сложного образа. К сожалению, режиссер посчитал нужным включить в фильм некоторые сцены, без которых, по нашему мнению, можно было бы вполне обойтись, не нарушив при этом историю Марии Магдалины. И все-таки в целом мы очень довольны, так как полагаем, что в наше трудное время было очень благородно показать всем искупающее прощение, которое можно обрести в любви к нашему Господу.

Заканчиваю, потому что скоро мне надо идти на дежурство в хирургическое отделение. С тех пор, как началась война, все мы в колледже и больнице работаем по две смены, ведь медсестер не хватает. Но с благословением Божьим мы удвоим свои хрупкие силы, чтобы нести людям Его милосердие.

Преподобная матушка передает тебе свое благословение я будет молиться, чтобы ты была удачлива и счастлива в своей новой работе.

Храни тебя Господь,

Сестра Кристофер."

Строгое, внимательное лицо сестры Кристофер всплыло в памяти Дженни с щемящей ностальгией по годам, проведенным в колледже. Казалось, что это было так давно, что она уже не имеет ничего общего с той смущенной девушкой с большими глазами, которая в один прекрасный день пришла в кабинет преподобной матушки.

Дженни вспомнила тихие часы учебы, длительные часы практических занятий и изнурительные часы тяжелой работы в больнице. Бывали моменты, когда она плакала, искренне думая, что никогда не сможет научиться всему тому, чему ее обучают. И тогда строгость исчезала с лица сестры Кристофер, она ласково обнимала ее за плечи и говорила:

— Усердно трудись и усердно молись, Дженни, тогда ты всему научишься. У тебя настоящий дар к исцелению.

Уверенность и силы возвращались к ней, когда она видела, как сестра Кристофер щедро отдавала свои душевные силы пациентам и студенткам. Казалось, что в любой час дня и ночи, когда Дженни находилась на дежурстве, сестра Кристофер была рядом.

Дженни закурила. Наверное, им действительно приходится очень много работать, раз уж сестра упомянула об этом в письме. Дженни подумала о своей сравнительно легкой и праздной жизни и посмотрела на свои ухоженные руки. Она теперь так мало что делала этими руками, казалось, что память, заложенная в них, заставила их слегка задрожать. Она должна сделать что-то, чтобы помочь сестрам.

Дженни поняла, что именно. И едва эта мысль пришла ей в голову, как палец уже набирал номер телефона.

— Роза? Это Дженни.

— Как дела, дорогая? Дэвид рассказывал мне, как ты чуть не деморализовала армию США, выступая в шоу Хоупа.

— Бедные ребята, они так долго не видели женщин, — рассмеялась Дженни.

— Не занимайся самоуничижением, газеты писали, что ты была великолепна.

— Только не говори мне, что это Дэвид принес их тебе почитать.

— Именно, — ответила Роза. — А разве не так поступают все жены бизнесменов? По-моему, это единственный способ узнать, как идут дела у их мужей.

— Как маленький Берни?

— Почему бы тебе как-нибудь не придти на обед и не посмотреть самой? Ты ведь давно не была у нас.

— Зайду на днях.

— Будешь говорить с Дэвидом?

— Да, если он дома.