Сальватор

В эту минуту с улицы донесся стук кареты.

Все поняли, что г-н Жерар уезжает.

— За его скорейшее возвращение! — предложил врач.

Каждый в ответ пробормотал свое пожелание, все попытались подняться, дабы придать тосту большую торжественность, но некоторым это оказалось уже не под силу.

Сидевшие пытались подняться, вставшие старались благополучно занять прежние места, как вдруг — притом совершенно неожиданно — появился новый персонаж, повернувший разговор в новое русло.

Этот новый персонаж, неведомо как проникший в сад, был наш старый друг Ролан, или, если вам так больше нравится, учитывая обстоятельства происходящего, — Брезиль.

Он, как воспитанный пес, вошел через дверь, однако затем одним прыжком перескочил ступени, а еще в два прыжка очутился на лужайке.

Нотариус, первым заметивший его, закричал от страха.

Отметим, что не мудрено было закричать при виде грозного пса с высунутым языком, горящими глазами и стоящей дыбом шерстью.

— Ну, в чем дело? — поднося к губам бокал, спросил врач, стоявший спиной к крыльцу и не понимавший, что происходит.

— Бешеная собака! — выкрикнул нотариус.

— Бешеная? — ужаснулись остальные.

— Да, да, сами посмотрите!

Глаза всех присутствовавших обратились в сторону, указанную нотариусом. Они увидели пса, который, тяжело дыша и словно теряя терпение, обернулся к двери, ожидая кого-то.

Очевидно, ему надоело ждать. Он уткнулся носом в землю, и, словно пудель Фауста, забегал вокруг стола, за которым сидели гости, причем круги становились все уже.

Вот-вот ожидая нападения, гости, не скрывая испуга, вскочили, собираясь разбежаться кто куда. Один поглядывал на дерево, другой — на пристройку, в которой садовник держал свой инструмент. Тот подумывал перемахнуть через стену, а этот надеялся найти убежище в замке, как вдруг раздался долгий пронзительный свист, а вслед за ним — громкая команда:

— Сюда, Ролан!

Пес присел на задние лапы, будто конь, которого осадил всадник, и подбежал к хозяину.

Излишне говорить, что хозяином этим был Сальватор.

Все взгляды обратились к нему. В самом деле, для бедных гостей, перепуганных видом Ролана, его хозяин был античным богом, приводящим трагедию к счастливой развязке.

Молодой человек стоял в лучах заходящего солнца словно облитый огнем. Он был одет чрезвычайно изысканно; строгость его черного туалета подчеркивал батистовый белый галстук. Затянутая в перчатку рука поигрывала тросточкой с набалдашником из ляпис-лазури.

Он не торопясь спустился по ступеням крыльца и приподнял шляпу, как только ступил на песок дорожки. Затем он пересек в сопровождении Ролана лужайку; пес, сдерживаемый хозяином, шел сзади. Сальватор дошел до опустевшего стула, на котором прежде сидел г-н Жерар. Наш герой чрезвычайно любезно раскланялся со всеми гостями и сел на этот стул, оказавшись, таким образом, в центре внимания.

— Господа! — сказал он. — Я один из старинных знакомых нашего общего друга, честнейшего господина Жерара: он собирался представить меня вам, и мы поужинали бы вместе, но, к сожалению, я задержался в Париже по той же причине, по которой вы в настоящую минуту лишены общества нашего хозяина.

— Ну да, — подхватил нотариус, успокаиваясь при виде пса, усмиренного одним взглядом молодого человека, — вы имеете в виду дело Сарранти!

— Вот именно, господа, дело Сарранти.

— Значит, завтра негодяю отрубят голову? — уточнил судебный исполнитель.

— Да, завтра, если до этого времени не будет доказано, что он невиновен.

— Невиновен? Это будет трудно доказать! — заметил нотариус.

— Кто знает! — возразил Сальватор. — У древних авторов мы встречаем рассказ о гусях поэта Ивика, а у новейших — о псе из Монтаржи.

— Кстати, о псе, сударь, — просипел земледелец. — Должен заметить, что ваша собака изрядно нас напугала.

— Ролан? — разыграв удивление, спросил Сальватор.

— А его зовут Ролан? — уточнил нотариус.

— У меня мелькнула надежда, что это бешеный пес, — заметил врач.

— А Ролан, видимо, только впал в неистовство, — изрек нотариус, потирая руки и полагая, что нашел удачное словцо.

— Вы сказали «надежда»? — спросил Сальватор врача.

— Да, сударь, именно так я и сказал. Нас одиннадцать. У меня, значит, было десять шансов против одного, что собака бросится на одного из моих товарищей, а не на меня. А так как я специально изучал бешенство, я имел бы случай наложить на свежую рану составленное мною противоядие, которое я всегда ношу с собой, в надежде на то, что представится случай испытать его.

— Я вижу, сударь, — сказал Сальватор, — что вы настоящий филантроп. К сожалению, моя собака не является, сейчас, по крайней мере, «пациентом», если выражаться языком медицины, и вот доказательство: только посмотрите, как она послушна!

Сальватор указал псу под стол, словно на конуру:

— Место, Брезиль, место!

Он обратился к гостям и продолжал: