Сальватор

- Черт побери! - вскричал король. - Я собирался поохотиться в Компьене и приятно провести время.

- Тогда я обратил бы свое пожелание в нижайшую просьбу и умолял бы короля не уезжать из Парижа.

- Хм! - обронил король, обводя взглядом всех членов своего совета.

- Мы тоже так считаем, - подтвердили министры. - Мы - вокруг короля, но и король - среди нас.

- Не будем больше возвращаться к этому вопросу, - предложил король.

Он вздохнул так, что у присутствовавших защемило сердце, и приказал:

- Пусть вызовут моего обер-егермейстера.

- Ваше величество намерены отдать приказание?..

- Отложить охоту до другого раза, господа, раз уж вы так этого хотите.

Он бросил взгляд на небо и пробормотал:

- Какая хорошая погода! Вот не везет!

В эту минуту к королю подошел лакей и доложил:

- Ваше величество! Один монах уверяет, что у него есть разрешение вашего величества явиться к королю в любое время дня и ночи, он ожидает в передней.

- Он сказал, как его зовут?

- Аббат Доминик, ваше величество.

- Это он! - вскричал король. - Пригласите его ко мне в кабинет.

Обернувшись к удивленным министрам, король прибавил:

- Господа! Приказываю всем оставаться на местах до моего возвращения. Мне доложили о человеке, приход которого может изменить ход событий.

Министры в изумлении переглянулись. Однако приказ короля был категоричным и нарушить его не представлялось возможным.

По дороге в кабинет король встретил обер-егермейстера.

- Что я слышу, ваше величество? - спросил тот. - Неужели завтрашняя охота не состоится?

- Это мы скоро узнаем, - отвечал Карл X. - А пока ждите от меня дальнейших приказаний.

Он продолжал путь в надежде, что этот неожиданный визит изменит, может быть, пугающий ход событий, которые ему предсказывали на следующий день.

XXXI

Глава, в которой объясняется, почему г-на Сарранти не оказалось в камере смертников

Когда король вошел к себе, первое, что он заметил в другом конце кабинета, был монах, бледный, неподвижный, застывший, словно мраморная статуя.

Он был не в состоянии сидеть и прислонился к стене, чтобы не упасть.

Король замер при виде этого подобия призрака.

- А-а, это вы, отец мой, - молвил наконец король.

- Да, ваше величество, - отозвался священник так тихо, словно то был голос привидения.

- Вам плохо?

- Да, государь... Я исполнил свой обет и прошел около восьмисот лье пешком. В ущелье Сениской горы я заболел:

подхватил лихорадку в Мареммах. Месяц я провалялся на постоялом дворе между жизнью и смертью. Потом наконец, поскольку время подгоняло и день казни моего отца становился все ближе, я снова пустился в путь. Рискуя умереть, стоя у какого-нибудь придорожного столба, я за сорок дней прошел сто пятьдесят лье и прибыл два часа назад.

- Почему же вы не наняли экипаж? Да вас из милости избавили бы от тягот пути!

- Я дал обет совершить паломничество в Рим и вернуться пешком: я был обязан исполнить обет.

- И вы его исполнили?

- Да, государь.

- Вы святой.

На губах монаха мелькнула невеселая усмешка.

- Не торопитесь называть меня так, - остановил он короля. - Я преступник и явился просить справедливости для других и для себя.

- Прежде всего, я бы хотел узнать об одном, - проговорил король.

- Спрашивайте, ваше величество! - с поклоном предложил Доминик.

- Вы ходили в Рим... с какой целью? Теперь можете мне об этом сказать?

- Да, сир. Я ходил умолять его святейшество снять наложенную на мои губы печать и разрешить мне нарушить тайну исповеди.

- Значит, вы по-прежнему убеждены в невиновности своего отца, но не принесли доказательств этой невиновности? - огорченно вздохнул король.

- Напротив, ваше величество, у меня в руках неоспоримое доказательство.

- Говорите же!

- Король может уделить мне несколько минут?

- Сколько пожелаете, сударь. Ваша история очень меня заинтересовала. Да садитесь же! Мне кажется, у вас вряд ли хватит сил говорить стоя.

- Доброта короля возвращает мне силы. Я буду говорить стоя, ваше величество, как и подобает верноподданному... или даже опущусь на колени, как положено преступнику, разговаривающему со своим судьей.

- Погодите, сударь, - остановил его король.

- Почему, ваше величество?

- Вы собираетесь открыть мне то, на что не имеете права:

тайну исповеди. А я не хочу участвовать в святотатстве.

- Да простит мне король, но как бы страшен ни был мой короткий рассказ, ваше величество может теперь его выслушать, не опасаясь святотатства.

- Я вас слушаю, сударь.

- Государь! Я стоял у смертного одра одного человека, когда меня пригласили к другому - умирающему. Мертвому больше не нужны были мои молитвы, зато умирающий нуждался в отпущении грехов. И я пошел к умирающему...

Король подошел к священнику поближе, потому что с трудом разбирал его речь. Он не стал садиться, а лишь оперся рукой о стол.

Было заметно, что король приготовился слушать с огромным вниманием.

- Умирающий начал свою исповедь, но не успел он произнести и нескольких слов, как я его остановил.

"Вы - Жерар Тардье, - сказал я ему, - я не могу слушать вас дальше".

"Почему?" - спросил умирающий.

"Потому что я Доминик Сарранти, сын того, кого вы обвиняете в краже и убийстве".