Самая большая ошибка Эйнштейна

Пока они терзали аккуратно усовершенствовали рукопись, Майкл Хиршл подготовил уместные и остроумные иллюстрации для основного текста, а Марк Ноуд проделал то же самое для онлайнового приложения. А когда здоровенный кусок отредактированного текста исчез куда-то в мировой эфир, Кэрри Плитт сумела волшебным образом воссоздать утраченное. Когда мировой эфир снова заявил свои права, мне помог Юрий из того лондонского салона Apple, что расположен на Риджент-стрит. Артур Миллер и Джеймс Скаргилл уберегли меня от некоторых ошибок (хотя ни тот, ни другой не несут ответственности за те ошибки, который я потом внес в текст). В Нью-Йорке Александр Литтлфилд прочел рукопись целиком и по мере неуклонного приближения срока сдачи текста внес в него огромное количество улучшений – со вдохновляющим спокойствием. После этого к работе подключилась вся его команда, и я с радостью принял помощь этих замечательных людей. Это Наоми Гиббс, Лори Глейзер, Марта Кеннеди, Стефани Ким, Айеша Мирза, Бер Барли Фуллер и – в далеком Нью-Йорке – Барбара Джаткола, державшая корректуру всей этой штуки. Между тем в Лондоне Тим Уайтинг оказывал мне неоценимую поддержку и давал неоценимые советы. Кроме того, спасибо вам, Линда Силвермен, Джек Смит, Поппи Стимпсон и Йен Хант.

Целое поколение оксфордских студентов помогло мне в размышлениях над этим проектом, самоотверженно высиживая мои лекции под общим названием «Интеллектуальный инструментарий», где я впервые обкатывал некоторые из представленных здесь идей. А в 1970-е годы я имел честь учиться у самого Чандрасекара, который лично работал со многими главными героями этой истории. (Именно он – тот молодой гость, который сидит у камина вместе с Резерфордом и Эддингтоном в начале второй интерлюдии.) С большой теплотой вспоминаю, как в конце 1970-х я провел несколько замечательных дневных часов с Луи де Бройлем в Париже, расспрашивая его о прошлом. Он отлично помнил те дни, когда квантовая механика только еще зарождалась.

Но ничто из перечисленного не привело бы к появлению этой книги, если бы не следующий примечательный факт: после многих лет, проведенных в качестве отца-одиночки, я все-таки встретил Клэр. Прождав невыносимо долгие восемь дней после нашего знакомства, я сделал ей предложение. Она поднесла палец к моим губам и прошептала: «Ну конечно». Я понятия не имел, что жизнь способна преподносить такие вот дары.

До этого я не дерзал приступить к такой книге, но этот эпизод придал мне уверенности, и я все-таки взялся за дело. После того, как я начал писать, Марк Хёрст очень понятно растолковал мне, как фокусировать сюжет, а Флойд Вудроу, самый вдохновляющий из людей, показал, как не растерять эту фокусировку.

Борясь с новыми и новыми главами, я каждую неделю, а иногда и каждый день присылал сообщения о новых победах своим детям, Сэму и Софи: какое-то время я проделывал это каждый час (простите меня, ребята). Меня очень воодушевляла их убежденность в том, что эту историю обязательно надо рассказать.

Я посвятил книгу Сэму, потому что когда он был маленьким, и всякие важные вещи (подарки на день рождения или новые компьютерные игры) иной раз, казалось, существуют в слишком далеком будущем, так что никакой смертный не в силах их дождаться, я объяснял ему: если мы залезем в эйнштейновскую ракету, то сумеем добраться до этих отдаленных дат всего за несколько минут нашего времени. Мне нравилось, что он безоговорочно мне верил. Если человечеству и удастся создать такие устройства для того, чтобы мчаться сквозь время, то это сделает его поколение, а не мое. И если его поколение избежит спеси и высокомерия, которые погубили Эйнштейна, я буду очень рад.

Приложение

Путеводитель по теории относительности для дилетантов

Эту книгу вполне можно читать без всякого приложения: оно просто чуть подробнее разъясняет, как работает относительность. Если вы его пропустите, ваше впечатление от книги не изменится. А если вы особенно жадны до чтения, зайдите на davidbodanis.com, там есть текст в 22 тысячи слов, который еще глубже погрузит вас в теорию относительности.

Почему время искривляется: случай Кинг-Конга

Идею о том, что искривляется не только пространство, но и время, впервые как следует развил один из профессоров Эйнштейна – Герман Минковский. В 1908 году на лекции в немецком Кёльне, говоря об эйнштейновских работах 1905 года, он заметил: «Эйнштейн представляет ее [свою специальную теорию относительности] очень неуклюже, если взглянуть на его работу глазами математика. Я могу сказать это с полным правом, ибо свое математическое образование он получил у меня в Цюрихе».