Самая хитрая рыба

– Коля, ты ведь понимал, что просто так от оружия не избавляются, правда? – поинтересовался Сергей.

– Да какая мне разница! Ну, допустим, грохнули кого-то. И что с того? Ты мне морали не читай, мы не в церкви. Трупу не поможешь, помогать надо живым.

– Воистину гуманистическое кредо! – поддержал Макар.

– Вниз вела лестница, ржавая и в наростах. Макс скинул куртку и полез в дыру. Фонарик он держал в зубах, а потом выронил. Мы видели, как он летел, и услышали стук. Антон спросил, что случилось, а Макс крикнул, как из бочки, что все нормально. А чуть позже: «Я стволы нашел!» Мне еще показалось, что голос у него звучит как-то странно, но тогда я на это не обратил внимания, вспомнил уже после.

Илюшин прищурился:

– Колодец канализационной системы?

– Да, я ж говорю: канализация.

– Ясно, – многозначительно протянул Макар, которому и в самом деле было ясно.

– И вдруг Макс затих. Вообще затих, ни звука! Мы стали орать, думали, он шутит, а потом до нас дошло, что дело серьезное. Мансуров говорит: «Я вниз, за Максом!» А меня вдруг будто ударило, как тогда, возле угнанной машины: я вспомнил, что дед рассказывал об отравлениях метаном под землей. Два вдоха – и ты труп. Вцепился в Антона, ору, что не пущу его никуда, если Макс надышался, то он уже мертвый там лежит! А Мансуров улыбнулся и говорит мне, спокойно так: «Коль, ты не волнуйся, главное, сам за нами не лезь». Набрал воздуха – и ухнул туда, как в прорубь. Я не представляю, как он сумел взгромоздить Макса себе на плечи, а потом с ним по этим ржавым ступеням карабкаться! И ведь лестница под ними не обвалилась! Короче, нам везло со всех сторон.

Бабкин вытаращил на него глаза. Везло? В памяти всплыл старый анекдот: «Отзывается на кличку Счастливчик».

– Я принял Макса наверху. Белоусов был в сознании, но ничего не говорил, только мигал, а когда продышался и пришел в себя, рассказал, что у него закружилась голова и, что было потом, он не помнит. Точно пыльным мешком накрыло – и все. А Мансуров, когда его на землю сгрузил и отдышался, полез в колодец снова. И достал-таки эти несчастные стволы! Ну, красава!

– Там был не метан. – Илюшин растер в пальцах листок полыни и принюхался. – Вы действительно везучие люди, потому что в колодце скопился биогаз, а Мансуров быстро начал действовать. Метан или сероводород прикончил бы обоих за считаные секунды.

– А я тебе о чем!

– Что за стволы? – хмуро спросил Бабкин. Бывший оперативник в нем заговорил во весь голос и сказал, что боевое оружие, пусть даже незаряженное, у молодых парней такого склада, как Мансуров, – это красный сигнал тревоги.

– Один – Макарова, второй – «тэтэшка».

– Ты их видел? Своими глазами?

– Ну, видел. Пока Антон их не унес.

– И больше ты о них ничего не слышал…

– Меньше знаешь – крепче спишь, – отрубил Пронин. – После этого случая Мансуров расщедрился и подарил нам с Максом специальные браслеты на магнитной застежке – назвал их «браслеты выживания»: из нейлоновой нити, которую используют в парашютных стропах. Если потянуть за узел хитрым образом, веревка расплетается. Крутые! Я и не знал, что такие бывают, а то бы раньше купил. Даже жалко, что мне мой никогда не пригодился. Белоусов носил его, не снимая, а я свой где-то посеял.

Пока Илюшин общипывал веточку полыни, Бабкин вспомнил, о чем вскользь упомянул следователь.

– Коля, а что за дела были у твоих друзей с Мишей Рябовым?

Улыбка сползла с лица парня. Он уставился на Сергея испуганно и с обидой, будто доверял ему, а тот нанес удар в спину.

– Я про это ничего не знаю, – поспешно сказал Коля. – Вы меня сюда не приплетайте! Поняли? – Он вскочил, пнул ящик. – Чего вам от меня надо? Я уже все сказал!

– Нам сказали, у них вышла ссора, – вступил Макар.

– Кто вам сказал? Херня! Вас развели как лохов!

Пронин начал смеяться, поперхнулся и закашлялся.

– Сядь, Коля, – попросил Бабкин, не двинувшись с места.

Тот сжал кулаки и отступил на шаг.

– Серьезно тебе говорю: сядь. Не психуй.

Парень подчинился. Глаза его бегали; он выглядел разозлившимся и в то же время до смерти перепуганным. Стороннему наблюдателю Бабкин показался бы невозмутимым и даже расслабленным, но внутренне он напрягся: как все трусы, запаниковавший Пронин стал опасен и непредсказуем. «Оружия у этого малахольного нет, но с ним нужно держать ухо востро».

– Что ты заводишься с пол-оборота, – проворчал он, и это было предложением отыграть назад.

Тут бы Илюшину поддержать его, но Макар о чем-то размышлял, рассеянно поигрывая страусом, и не подал свою реплику. «Надо бы кнутик носить, – подумал Сергей, – и стегать его, когда в другой раз не вовремя уйдет в себя».

– Насчет Рябова я мог и перепутать, ты же сам сказал: мы не местные, никого здесь не знаем. Лучше расскажи, где сейчас твои Мансуров и Белоусов.

– Где Антоха – без понятия. А Макс… – Пронин вдруг широко, по-детски улыбнулся. – Эх, Макс сейчас где-нибудь на берегу океана! Плечи ему массирует одна девка, пятки – другая, рядом негр стоит с коктейлями, и кокс у Макса чистейший, первоклассный! А вечером он в казино поедет в кабриолете. А там – огни!