Самая хитрая рыба

– Вас, Петр, ранили, – сказал он, – а Белоусова убили, но при каких обстоятельствах это произошло? Как вообще все случилось? Здесь какая-то темная запутанная история. Два трупа возле «Королевского банка» – кто они?

«И в конце концов, где деньги?» – про себя добавил Сергей.

Петя глубоко вздохнул.

Только последний год ему перестала сниться улица Гагарина, летнее утро и они трое, подъезжающие к банку на старой «девятке», угнанной для них Прониным. Самые дрянные кошмары были те, где рядом с ним на пассажирском сиденье почему-то была Ева, улыбалась ему, а он никак не мог предотвратить то, что должно было случиться. Иногда это была мать, совсем молодая, из его детских воспоминаний, а иногда – незнакомый человек, случайный прохожий. Петя пытался выталкивать их из машины, кричал, требовал от водителя остановиться, сам выпрыгивал на полном ходу, – бесконечный день сурка, только весна все не приходила: даже выбросив жену на асфальт, он все равно видел, как медленная звенящая пуля входит ей в грудь.

– Значит, он увез его на озеро, – повторил он.

– Петя, расскажите, пожалуйста, с самого начала, – попросил Илюшин.

Дидовец усмехнулся:

– Начну с того, чего я не знаю и не узнаю, наверное, никогда. Кто-то нас подставил. Когда мы пришли за кассой, нас повязали быстрее, чем кто-либо успел пискнуть.

Он тогда так перепугался, что одеревенел и не мог идти. К счастью, его ударили сзади и поволокли под руки, а потом бросили на пол перед Рябым. К счастью – потому что если бы ему пришлось передвигать ноги, он бы обмочился.

А ведь в изложении Мансурова все выглядело просто. Они должны были войти, пошуметь, помахать стволами, взять деньги и сбежать. Но когда они втроем оказались внутри, там было темно. Окна были плотно закрыты ставнями, а они, идиоты, даже не заметили этого снаружи. Человек, за которым они вломились в дверь, растворился в темноте, а их ослепили фонарями, ударили сзади и грубо скрутили. Когда зажегся свет, на них смотрели, ухмыляясь, братки – человек двенадцать, а то и больше, все до единого вооружены, но не стволами, а ножами. Даже в том состоянии Петя сообразил: это для того, чтобы случайно не перестреляли друг друга в темноте. Длиннобородый старенький «кассир» сидел в углу и чистил над тазом картошку. Отчего-то эта картошка поразила Петю больше всего: он понял, что старикан не прерывал своей работы и в темноте.

– Предателем мог быть только кто-то из своих. Мы должны были идти вчетвером…

– Вот как! Кто четвертый?

– Был один парнишка, – уклончиво ответил Петр. Он не хотел без необходимости закладывать Пронина. – Но в назначенное время он не пришел, а потом сказал, что его избил сосед, у которого он занял денег и не вернул в срок. Он и в самом деле был весь в синяках, стонал и охал – уже потом, когда Мансуров пришел выяснить, что случилось.

– У вас что, не было мобильников? – заподозрил Сергей.

Дидовец усмехнулся.

– Слушайте, у нас не всегда были деньги на гречку с маслом, а вы говорите про сотовый. Были телефоны: стационарные, в квартирах, – тех, где не отключили связь за неуплату. Моей тетке, например, отключили, она та еще сквалыжница, вечно экономила на чем можно. Телефоны-автоматы кое-где работали, но в то утро мы не нашли действующий, а время поджимало.

– На роль крысы, между прочим, отлично подходит этот ваш четвертый, – пробормотал Сергей себе под нос, но Дидовец его услышал.

– Понимаю, что мои слова прозвучат глупо, но мне казалось тогда, что не он. Я вижу, многое указывает на него…

– Почти все, если честно.

– …но я ему верю, – твердо закончил Петр. – Да и сосед подтвердил, что действительно хорошенько отделал его в то утро. На чем я остановился? А, да. Нас троих поставили на колени перед Мишей Рябовым, или, как его все звали, Рябым. Я даже не запомнил его лица и не могу сказать, был ли он в самом деле рябым, в памяти осталась только одна деталь: у него бородка была как у Троцкого и с прозеленью. А может, свет так падал. Мне стало до того смешно при виде этой бородки, что я чуть не захохотал в голос и пришлось прикусить себе щеку до крови, чтобы удержаться. Когда Мансуров свалил все на Королева, в смысле, организацию нашего предприятия, Рябой сказал, что отправит нас на ограбление. Он все время посмеивался, я не мог понять, где он говорит серьезно, а где шутит, но я вообще не очень хорошо осознавал, что происходит. Белоусова здорово огрели по затылку, он не проронил ни слова, потому что, как выяснилось позже, его мутило и он страшно боялся, что его стошнит прямо перед этим людоедом. А я просто струсил. Из нас всех соображал только Мансуров. Он и вел переговоры, если это можно так назвать.

– Какие были условия? – спросил Макар.

Дидовец вдруг засмеялся.