Самая хитрая рыба

– Правильно, – одобрительно кивнул Макар. – Он возвращается в город. Но бежал из него толстый испуганный семнадцатилетний юноша – детское лицо, пухлые щеки, кудрявые русые волосы. А вернулся взрослый мужчина. Дайте подумать… На это преображение вам понадобилось, наверное, лет пять, а то и шесть. И вот Петя Дидовец сбрасывает двадцать килограммов, качается в зале, набирает мышечную массу, немного меняет форму бровей, отращивает бороду, стрижет и красит волосы. Позвольте выразить вам свое уважение, Петр! Вы отлично поработали над собой! Кстати, вы видели Невилла Долгопупса?

Дидовец побледнел и отступил к стене.

– Макар, что ты несешь? – поинтересовался сзади Бабкин.

– Ну, как же! – удивленно обернулся к нему Илюшин. – Невилл Долгопупс, толстый неуклюжий ученик из Хогвартса, друг Гарри Поттера! Хоть Роулинг-то вы все читали, я надеюсь? Когда будет минутка-другая, Петр, найдите в сети снимки актера, который играл Невилла. Вряд ли кто-то мог предсказать, что из милого пухлика через каких-то десять лет получится то, что получилось. Обязательно поищите, я настаиваю!

– Пошли вон! – выдавил Дидовец.

– Позже, – пообещал Макар. – Пожалуйста, ответьте на несколько вопросов для начала…

Справа раздался короткий сухой хруст, какой бывает, если сломать с усилием толстую ветку.

Чутье подсказало Бабкину, что голову ему лучше повернуть очень медленно, и так он и сделал.

В дверях застыла Ева Полетова. В руках у нее была прекрасно знакомая ему «тулка» – двуствольное охотничье ружье-переломка. «ТОЗ-БМ», – сказал внутренний голос размеренно, словно читал новости, – огромная убойная сила, высокая кучность на дальних дистанциях; подходит для охоты на крупного зверя».

Сергей непроизвольно отметил, что женщина отлично стоит. Ноги на ширине плеч, тело слегка наклонено вперед, чтобы уменьшить силу отдачи; когда он подвинулся, Ева повернулась за ним следом всем корпусом. Ладонь, лежащая на цевье, не дрожала, и оружие она держала как опытный охотник.

– Петя, собирайся, – приказала она.

– Здесь какое-то недоразумение… – мягко начал Илюшин, но два черных металлических дула взглянули на него, и он осекся.

Сергей никогда не питал иллюзий, что его друга можно заткнуть, угрожая ему ружьем. Если Макар замолчал, значит, дело плохо.

– Ева… – начал человек, которого в прошлом звали Петей Дидовцом.

Она сумела ласково улыбнуться ему, не отводя прицела от сыщиков.

– Милый, переоденься, пожалуйста. Нам с тобой пора.

Интуиция у Сергея Бабкина не могла сравниться с феноменальным чутьем Макара, но в этот момент оба подумали об одном: «Как только он уйдет, она нас прикончит».

4

Ева смотрела на шпионов. Она в любую секунду готова была выстрелить, мысленно она уже покончила с обоими и теперь строила маршрут побега. После убийства у них будет не больше часа, даже если она скажет соседям, что они с мужем стреляли по воронам; значит, в сумку только деньги, паспорта, Петины лекарства и бутылку воды – чтобы не мелькать в магазинах, там везде камеры. До автобусной станции дойти пешком, затем поймать частника – и ехать в Москву через Владимир, меняя по дороге машины в больших населенных пунктах. Пока их хватятся, они уже будут в столице. Там живет отцовская знакомая, она даст им приют на пару дней. Люди могут забыть тех, кто оказал им услугу, но они никогда не забудут того, кто вылечил их собаку.

Ева продолжала мысленно прокладывать дальнейший путь, но в ее математически четкий анализ ситуации неожиданно вмешался неучтенный фактор. Он заключался в скользящем шаге, который больше напоминал ход волны, чем движение человека. Огромный бугай, молчаливый урод с мрачной мордой, который пугал Еву до оторопи, вдруг перетек – она не могла подобрать иного слова, – перетек вперед плавно и вместе с тем стремительно и встал перед вторым, сероглазым, загородив его своей тушей, выступив живым барьером между ним и дулом ружья.

Этот шаг отчего-то сбил все ее расчеты. Палец Евы лежал на спусковом крючке, она готова была нажать – и медлила.

– Обалдел? – гневно спросил сзади сероглазый.

Он попытался обойти своего приятеля. В этом было не больше смысла, чем в попытке обогнуть движущийся поезд.

– Стой где стоишь, – прорычал урод. Он буравил Еву черными, глубоко посажеными глазами, но обращался к товарищу.

В эту секунду случилась вторая неприятность: он перестал казаться ей уродом. До этого момента оба были не более чем убийцами, кем-то вроде двуногих роботов, пущенных по их с Петей следам. Одним шагом тяжеловес перевел себя из лишенного души механизма в человека. Ева ясно видела: как и положено роботу, он не боится ни ее, ни ее ружья; но ему было до смерти страшно за этого, второго.

– Ева, их можно просто связать, – тихо сказал муж.

Она помотала головой:

– Они освободятся и снова пойдут за нами. Ты должен понимать это лучше меня.

– Хорошо, тогда подвал. Мы запрем их, оставим воду, позвоним через три дня соседям, чтобы выпустили…

– Ты сам говорил мне, что его не остановишь. Если он чего-то хочет, он этого добивается.