Самая страшная игра

Всё же, быть изгоем, избегая всех развлечений, он долго не смог. Матвей снова стал общаться с дворовыми ребятами и одноклассниками. Чем старше становился он и его сверстники, тем интересней становилось жить. Тем больше всего хотелось – шмоток, гаджетов, игр для приставки, а денег родители столько не давали. Матвей незаметно для себя стал подворовывать. Ну, как незаметно. Так вышло совершенно случайно.

В эту компанию он попал, сам того не ожидая. Он изначально был для них «тёмной лошадкой» – непонятной личностью с непонятным же характером. Они подошли к нему как-то после школы, где-то классе в пятом. Их было четверо: Сережа Ковшин по прозвищу Ковшик, Савва Цигов – Торгаш, Марк Ройтман – Джипси и их глава – Тимофей Афонин, которого никто кроме как Айфон не называл.

– Привет, Матвей, – сказал Афонин. Остальные стояли молча за его спиной.

– Ну, привет, – Матвей не знал, как реагировать. С большей долей вероятности его могли побить. Не от того, что он был этой компании что-то должен. Просто потому, что они слыли безбашенными парнями. Которые могут отметелить просто так, за красивые глаза.

– Мы сейчас в кино. С нами хочешь?

Они все – и Матвей, и банда – понимали, что кроется за этими словами. Они могли позвать куда угодно, хоть в Третьяковку, хоть на пустырь за гаражами. Приглашение пройтись из их уст значило одно: или Матвея занесли в «чёрный список» и его хорошенько попинают, и будут дальше так же поступать, или его принимают в команду. В кино элементарно негде было пинать. Ну не у касс же, не у лотка с попкорном? Матвей понял это, как вступление в бойцовский клуб Айфона, и сказал:

– Хочу. Я с вами.

Он прибился к ним в первую очередь потому, что испугался. Он не хотел стать жертвенной овцой. Матвею бы устроили весёлую жизнь, если бы он отказался. Да и кто посмел бы отказать Айфону? Вскоре Матвей привык и перестал дёргаться. Ему нравилось быть среди них. Это были непростые парни из небедных семей, что учились достаточно сносно, чтобы перейти в старшие классы, но на нижней планке допустимого, чтобы никто не принял их за зубрил. При этом Матвей был достаточно умен, чтобы понимать – с ними он ровно настолько, насколько удовлетворяет их интересам. Спортсмен, самбист. Втайне он предполагал, что для Айфона и команды он играет роль охранника и некой гарантии победы в случае драки с чужими пацанами. Ничем иным он не мог объяснить, почему они вообще когда-то подружились.

Поначалу Матвею их выходки не казались такими уж ужасными. Они чертили на стенах маркерами и писали на асфальте баллонами. Разумеется, не выдержки из Пушкина.

– Будем просвещать народ на тему сленга молодёжи, – говорил Савва Торгаш, ставя блик на выпуклом бочке буквы в неприличном слове. Они смеялись. Это было второй причиной, по которой Матвей общался с ними. С Айфоном и командой было весело.

Так было долго, очень долго, пока не началось настоящее «веселье».

– Бери в карман, – как-то сказал ему Айфон, когда они стояли в магазине. Они пошли за чипсами и спрайтом, по пути Торгаш сказал, что было бы неплохо купить жвачки.

– Наелся котлет этих на обеде. Нафига они чеснок туда пихают? – бормотал он всю дорогу.

– Купим, – отвечал Айфон.

Вот теперь он совал Матвею блок апельсиновой жвачки, по размеру он был, и правда, небольшой, в карман бы влез легко.

– В руках до кассы донесу, – отвечал Матвей, ещё не веря в происходящее.

– Нет, в карман.

Айфон глядел на него тем взглядом, который обычно появлялся в двух случаях: когда Айфон сердился или когда был в бешенстве. Матвей молча взял упаковку и спрятал.

– Пройдёшь сбоку, мимо рамы, – спокойно, будто они обсуждали погоду, сказал Айфон, не глядя на него. Матвей прошёл за рамой, как и было сказано, улучив момент, когда охранник, старый дед в очках, смотрел в другую сторону. С тех пор он стал так «покупать» по мелочи всё чаще, когда хотели парни или сам Айфон. Сами они тоже «покупали», а после радостно шутили и поздравляли друг друга, считая удачной шуткой. Единственный Матвей так не считал, но продолжал молчать.

Чем дальше это продолжалось, тем больше Матвей боялся, что попадет уже по-крупному. Их «вылазки» уже редко заканчивались вырезанной на перилах надписью. Не потому что они остепенились, нет. Просто они перешли на новый качественный уровень.

(через три дня после встречи со старухой)

В этот день он решил идти в школу в новых очках. После случая с девчонкой он не трогал их три дня и к телефону не подходил, хотя ему несколько раз звонили и друзья, и с незнакомых номеров. Матвей был уверен – среди них была и Настя. То, что это случилось по прихоти старухиного подарка, ему казалось очевидным. С одной стороны, ему хотелось поговорить с Настей, с другой, он боялся услышать издевательский смех на том конце провода. Что, если чары рассеются? Что он будет делать тогда? К тому же, он плохо представлял себе, как будет ходить на свидание в очках. В первый раз его застали врасплох, и ему пришлось продолжить разговор в старухиных очках, но ходить круглосуточно в затемненных линзах казалось диким.