Самая темная ночь

– Девочки, приступайте к уборке, а я пока тут на кухне закончу, – сказала Роза.

Нина не поняла, относится ли это указание и к ней тоже, или для нее будет какое-то другое поручение.

Ее замешательство, разумеется, не укрылось от Нико.

– Может, Нина сегодня поможет девочкам? Ты не против, Роза?

– Нет.

– Девочки, только не забывайте, что Нина у нас училась на медсестру. Она много знает о том, как ухаживать за больными людьми, но убираться в доме ей в последний раз приходилось давным-давно.

– Наверно, вам придется напомнить мне, как это делается, – вздохнула Нина и бросила украдкой на Нико благодарный взгляд, а тот улыбнулся и подмигнул ей в ответ.

Уборку начали со спальни Нины – сняли простыни, и вместо матраса под ними обнаружилось войлочное одеяло, брошенное поверх набитого чем-то мягким огромного холстяного чехла, содержимое которого уже так слежалось под весом двух тел за пару ночей, что вся конструкция стала совсем плоской. Следуя указаниям Агнесы, Нина подняла чехол, взбила его, как гигантскую подушку, и положила обратно на кроватную сетку.

– А что там внутри? – поинтересовалась она, потому что сильно сомневалась, что пуховая перина могла бы так хрустеть и шуршать, как этот самодельный матрас.

– Кукурузная шелуха, – ответила Анджела, – а сверху мягкая подстилка, чтобы скорлупки не лезли наружу.

Они застелили постель чинеными-перечиненными, но свежими, крахмально-ломкими простынями, прошлись по всей комнате влажными тряпками, собирая пыль с мебели, и Анджела понесла на улицу выбивать и проветривать деревенские плетеные коврики.

Дальше настало время подметать и мыть полы. Девочки терпеливо показали Нине, как держать метелку, чтобы пыль не разлеталась клубами, а когда все закутки были тщательно выметены, еще и поблагодарили ее за помощь, хотя она скорее добавила им хлопот.

Потом они все вместе затащили по лестнице наверх ведра горячей мыльной воды, и Нина сначала усвоила, как правильно сворачивать тряпку для пыли и подкладывать под коленки, чтобы их не намять, а потом – как драить полы.

– Начинай из угла, чтобы потом не ходить по мокрому, – посоветовала Анджела.

– Хорошенько потряси швабру над ведром, чтобы луж на полу не наделать, – добавила Агнеса. – А как только вымоешь половицы, протри их чистой сухой тряпкой. Справишься здесь сама? Мы с Анджелой можем взять еще одно ведро и заняться папиной комнатой.

– Это будет разумно. Я вас позову, если что.

К тому времени, как Нина закончила уборку в своей спальне, девочки успели вычистить остальные три – ей осталось только помочь им с коридором и лестницей, а когда они домыли самую нижнюю ступеньку, настала пора обедать.

Еду, которую поставили перед ней на столе, Нина жевала, не поднимая глаз и не участвуя в разговоре. Несмотря на усталость, она получала удовольствие. На первое у них была pastina in brodo, на второе – рагу с курицей, и хотя курицы в этом блюде оказалось совсем мало, зелень, картошка и прочие овощи были восхитительны. Нина съела все подчистую, выпила целый бокал вина, налитого для нее Альдо, и даже прикончила полную чашку caffè d’orzo, полученную в конце обеда.[19]

Все это время ей не давала покоя мысль о том, как дожить до вечера, ведь она невероятно устала. Даже бессонные ночи, когда приходилось вместе с отцом посещать пациентов, ее так не выматывали, да и вообще она никогда не была бездельницей. Однако несколько утренних часов за уборкой сельского дома лишили ее всех сил.

– Агнеса, Анджела, нечего рассиживаться, вы уже поели. Вам еще нужно вычистить кроличьи клетки и курятник, – сказала Роза.

– Давайте, я им помогу, – подала голос Нина. Для разнообразия она сейчас была рада поработать вне дома.

– Лучше наведи порядок в гостиной, – сказала Роза.

– Повезло тебе, – вздохнула Агнеса. – А нам сто лет выгребать кроличьи какашки и куриный помет.

– Ненавижу кур, – поддержала сестру Анджела, – они больно клюются!

Роза сердито воззрилась на Агнесу:

– Нечего за столом на такие неприличные темы разговаривать, тут люди едят еще. – И переключила внимание на Нину: – Для начала протри в гостиной пыль и не забудь о рамах картин, а то девочки вечно забывают.

– Не забуду.

– По обоям можно пройтись влажной тряпкой, но ни в коем случае не мокрой, а то разводы останутся. А после этого вымой пол.

– С прошлой субботы в гостиную никто и не заглядывал, – заметил Никколо. – Может, достаточно будет просто протереть пол?

– Ну, и так можно.

Гостиная была загромождена мебелью – очень старой, но идеально отполированной и в приличном состоянии. Посередине комнаты стоял большой овальный стол с салфеткой замысловатого плетения в центре. У единственного окна с кружевной занавеской притулился резной диванчик, обитый мрачноватой, но практичной темно-коричневой тканью. Полдюжины стульев с высокими спинками выстроились по периметру комнаты, а на стенах над ними висели репродукции на религиозные сюжеты и фотографии хмурых мужчин с обветренными лицами и серьезными глазами. Еще здесь было распятие, а в углу стояла статуэтка: женщина в синих одеждах. Нина предположила, что это Дева Мария.