Самайнтаун

Наташа, услышав какое-никакое согласие, просияла. Они с Лорой не виделись всего несколько дней со встречи на том же рынке, но щеки ее успели впасть, волосы – запутаться и потускнеть, будто она их даже не расчесала, прежде чем прийти. Кашемировое платье хоть и выглядело дорогим, но тоже было мятым, впитало в себя запах пота, который выступил от постоянной суеты. Словом, весь вид Наташи доказывал, что обслуживать целый Призрачный базар даже во имя славы – та еще морока. От этого Лора вдруг почувствовала то, что ненавидела чувствовать больше всего, – искреннее желание помочь.

– Можешь натереть вот это на терке? Только покрупнее.

– Да, без проблем.

– Разложи на подносе все кусочки, пожалуйста. И воткни в каждый шпажку! Чтобы люди руки не пачкали, особенно дети. Они вечно облизывают все подряд…

– Хорошо.

– Ой, ой, тыквенные цукаты уже закончились! Они их что, горстями загребают?! Уилл, ты вообще следишь тут за порядком? Лора!

Лорелея разъезжала вдоль длинного стола, вкатившись не без помощи того самого Уилла – то ли четвертого, то ли пятого мужа Наташи – на деревянную платформу под шатром. С другой стороны выстроилась очередь за бесплатными угощениями – хот-догами с печеной тыквой, тыквенными пряниками, вафлями с беконом (и тоже тыквой, конечно же). Все толкались, тянули руки, будто дорвались до еды впервые за долгие месяцы, и Лора, глядя на все это, понимала, почему Наташа не побрезговала даже ее на подмогу позвать. Благо, что на помосте было просто – только работники кафе и волонтеры. Иногда Наташа и вовсе сама перекатывала Лору с места на место туда, где она нужна была ей больше, и та, засучив рукава свитера, неожиданно для себя окунулась в готовку с головой.

Быть может, потому что это было лучше, чем думать о Ламмасе, парализованных ногах и семенах в кармане. А быть может, потому что от разбитой на краю платформы печки за спиной и газовых конфорок веяло уютным жаром, как в старом домике Лоры на берегу моря, где она провела самые счастливые пять лет. Джинсовая куртка с мехом и теми самыми семенами сползла с нее и перекочевала на спинку инвалидного кресла. Растрепанные волосы лезли Лоре в глаза и рот, а пальцы слипались от растительного сока, сливочного масла, сахара. Лорелея даже успела помочь Наташе замесить пряничное тесто – десяти ведер не хватило – и бахнула туда корицы настолько щедро, что все, кто стоял рядом, расчихались.

Тыквы, голубые свечи и коса,Мертвецов на улицах слышны голоса.

Ступай за болотными огнями скорей,Самайнтаун к себе приглашает гостей!Здесь белладонна – приправа, а не яд,Надень-ка, дружище, лучший свой наряд!Туман давно окутал этот край,

Садись, смерть заварит тебе чай.

Лора хмыкнула, заслышав знакомую песню. Все присутствующие знали ее наизусть – это была единственная песня Душицы, но сегодня она звучала иначе. Без барабанов любая мелодия становилась бедной и пресной. Перфекционизм, с которым Лора бралась даже за ненавистные ей дела, едва не покатил ее коляску к сцене, наперекор гордости и здравому смыслу. Пальцы зачесались, будто тоже упрашивали ее взяться за палочки, но вместо них Лора взялась за черпак.

– Просто пригляди, чтобы не убежало ничего, – велела Наташа. – Помешивай иногда, а потом, как подогреется, высыпь еще специй из того контейнера.

– Угу.

Предвидел ли это Ламмас? Знал ли, что Лоре и впрямь представится столь идеальный шанс? Лора из любопытства зачерпнула ложку из котелка и попробовала, растягивая на языке горячий, вязкий вкус. В пунше ощущалась нотка рома, терпкая и согревающая, истинно осенняя, но пряностей и вправду не хватало. Смешать их с семенами не составит труда.

«И вправду, – подумала Лора. – Ничего сложного. Вот только…»

«Что будет с людьми, проглотившими семена? – спросила Лора тогда у Ламмаса, когда он уже оплачивал счет и жеманно вытирался белой салфеткой, хотя за все время в кафе ничего не съел и не выпил. – Они ведь не умрут, правда?»

Что бы Ламмас ей ни ответил, Лора никогда бы ему не поверила. Но от его ответа ничего и не зависело. На самом деле она приняла решение еще в ту секунду, когда услышала, что он может вернуть ей ноги. Нет, даже раньше… В тот самый миг, когда упала на пол своего крошечного домика в приморской деревне с окровавленными руками и такими же ногами, которые разодрала сама, отказываясь верить, что условие ведьмы исполнила, а обещанный дар все равно потеряла. Уже тогда, лишенная мечты, за которую она убила, Лора поняла раз и навсегда: она убьет снова, если потребуется. Она сделает что угодно, чтобы опять ходить и быть человеком – не русалкой и уж точно не калекой.

Эти люди добры к ней, но никто из них не знает, каково быть Лорой. Каково это – страдать.

– Лорочка, пунш готов?

– Подожди минутку, я забыла всыпать гвоздику. Сейчас!