Самоидентификация

- Сурово, - ухмыляется Жора и подает знак грудастой официантке с широкими бедрами, которая жестом просит подождать немного. – А тебе? – обращается к нашему спутнику, Вите Козлову.

- Водку со льдом… с мясом… с соком… - нестройно отвечает Витя и откидывается в кресле, закрыв глаза.

- Может, ему хватит? – улыбаюсь я.

- Может, - кивает Жора.

- Заранее все заказал?

- А ты-то как думаешь?

- Хер знает, - тупо продолжаю улыбаться. – Может, повезло.

- Знаю хозяина, скажем так. Ахмеда.

- У-у, - имя режет мне слух, но я никак это не комментирую.

Официантка подходит и записывает наши пожелания. Жора решает отличиться и берет «пина коладу». Производит впечатление. Я хочу, чтобы официантка мне отсосала. Мало ли.

- Здесь, в основном, из города? – интересуюсь у Жоры.

- На самом деле – да. Все, у кого что-то в кармане шевелится. Остальные – на дискотеке в «празднике».

- Шевелится, - усмехаюсь.

- Ну да. Шевелится. Ладно, давай поговорим спокойно, что ли. А то все какой-то кипеж.

- Без «б», - махаю рукой.

- Ну, расскажи, как ты вообще жил там, у себя. С чего начал?

- Да так… - я замечаю, что сейчас играет что-то из тупого «электро», что выдает провинциальный стиль, и это несколько раздражает, но, в то же время, уравновешивает ситуацию и возвращает меня к реальности. – Учился. Работал. Потом удачно устроился.

- Удачно?

- Ну да, знаешь, как оно бывает, - рисую ладонью в воздухе овал, как мне кажется, почти идеальный. – Кто-то годами пашет на дядю, старается, ползет по карьерной лестнице, как может, но тема не та, и ему не фартит, - чувствую, что уже сболтнул лишнего; пищащий синтезатор уходит в крещендо и затем слетает, давая место ударным. – А кому-то везет грамотно устроиться. Типа того.

Приносят напитки.

- Круто, - Жора смотрит куда-то в толпу танцующих; топает левой ногой в такт отбою. – Как тебе местный контингент? Узнаешь людей?

- Так себе, - пожимаю плечами. – Что-то во всех не то.

- Шесть лет, - кивает.

- А я?

- Что ты?

- Поменялся?

- Конечно.

- В лучшую?

- Не знаю.

- А как?

- Да просто, - машет бокалом в воздухе, едва не разливая; пьян, но старается скрывать это за серьезностью. – Не знаю, в общем.

- А почему тогда не в худшую?

- Потому что я не знаю, что хорошо, а что плохо там.

- Там… - многозначительно начинаю фразу, не могу продолжить.

Все же, танцпол забит основательно, и надо отдать должное диджею – из тем для провинциальной дискотеки а-ля «электро-хаус-клубняк» он как-то постепенно выводит все в область приличного дип-хауса, быстро сводит треки, и звучание становится более жестким и техничным, менее расхлябанным. Я поражаюсь тому факту, то вообще фиксирую эти изменения. Я растекаюсь по толпе. Я знаю здесь многих. А многие не знают меня. Занятно, но большинство здесь – действительно, из моего города. По крайней мере, знакомых. Вот, например, у правой барной стойки стоит и покачивается в такт музыке парень. В очках. В черной футболке с какими-то иероглифами – и где он только ее достал? Он вряд ли узнает меня. Многие люди вообще не подозревают о существовании друг друга, хотя живут в относительно небольшой деревеньке. У меня в голове встает образ лежащего рядом со Смирновым на столе айфона. Белого. Мне кажется, китайского. Паренек в очках пытается улыбаться стоящей неподалеку у стойки брюнетки в черных джинсах и белой майке, и ее пышный зад и какие-то там сиськи явно вызывают у него слюнотечение, но она его тотально игнорирует. Он не узнает меня. Случайно проводит взглядом по мне, вперившемуся в него, и смущенно отводит взгляд на несколько обвисшую задницу блондинистой «курочки-гриль», стоящей рядом с брюнеткой. А я его узнаю. Он из соседнего района города. И с его сестрой я когда-то лишился девственности, да и ее заодно лишил, когда нам с ней было по пятнадцать. Выжрал немало для храбрости. И от этой же храбрости мне казалось, что сделал я все круто, но потом у меня упал, и я долго психовал, пытался что-то сделать, она меня успокаивала, но к члену не притрагивалась, и меня это как-то резко вывело из себя, и я сдуру всадил ей, а что было потом, точно не знаю, но кончил я ей прямо на заляпанные кровью половые губы. Потом мы практически не общались, и она хотела уехать в Москву, все мечтала, а потом я уже был с Лизой, а потом уехал сам, и теперь мне становится интересно, что с ней, и я невнятно спрашиваю об этом у Жоры, и он, не поворачиваясь ко мне, говорит, что Настя Булкина, – моя первая пассия – уехала в Москву, подсела там какими-то путями на героин, а приехав обратно, убежав от долгов перед дилером, ширнулась чем-то не тем и откинула копыта. Логично, в общем-то. Когда-то я ее трахал. А два года назад ее нашли посиневшей и напрочь мертвой на ее грязной, залитой слюнями, кровью и мочой кровати. Не очень круто.

- Кстати, вот та тоже сидит на героине, - Жора небрежно тыкает пальцем в худую блондинку с приклеенной к лицу улыбкой и опустошенным стаканом в руках; она дрыгается не в такт и слушает активно рассказывающего о чем-то паренька южной наружности. – Люся. Отдается за стафф или деньги. Такие дела.