Самые обычные люди?

– Ну, всё сохранить, – тяжело сглотнув, продолжил Авдеев, – и надеяться, что… По тем сеансам, которые мы провели… Моё мнение – ему это самому нужно и нравится, а тот инцидент – возможно, он для него стал таким… Привёл к ситуации, которую сейчас модно называть «незавершённый гештальт». И пока она у него в голове висит, эта незавершённость… Вполне вероятно, всё сложится удачно и… надолго. К тому же, я вижу, вы ему создали некое подобие так называемой сурдокамеры – это такой специальный аппарат, в котором рецепторы перестают что-либо воспринимать. Свет, звук, запахи и так далее. В такой обстановке человек через какое-то время начинает галлюцинировать – это что-то вроде снов наяву. Очень реальных снов. Мозг, лишённый внешних раздражителей, начинает создавать картины реальности сам по себе. Да, пожалуй, сохранить как есть…

Доктор с надеждой смотрел на собеседника, но тот продолжал молчать:

– Он как будто спит, и его не надо будить, – робко добавил он, не в силах терпеть эту неопределённую тишину. Хотелось быстрее всё закончить и уехать подальше.

– Да, я уже понял, – Иван продолжал пристально смотреть в глаза Авдееву, и тот явно сломался под этим взглядом. – Я тоже хочу вас немного проконсультировать, – продолжил он неторопливо, – наше с вами мероприятие по совокупности совершённых действий уже вступило, скажем так, в конфликт минимум с двумя статьями уголовного кодекса: «Похищение человека» и «Незаконное лишение свободы». «Потолок» – двенадцать лет, почитайте на досуге. Но если… никто, – многозначительно сделал он акцент на этом слове, – если никто не совершит какую-нибудь глупость, я благополучно дело закончу, и все участники концессии останутся довольны и на свободе… Спасибо, Алексей Семёнович, – назвал его Иван настоящими именем и отчеством, – я вам наберу при необходимости.

Бледный, мокрый от пота доктор тяжело поднялся из кресла и, еле передвигая ногами, вышел из кабинета. Иван озадаченно смотрел ему вслед.

Побродив пару минут по кабинету туда-сюда, он вернулся в кресло. Закрыл файл, который показывал доктору, и открыл следующий…

Довганик стоял посередине палаты, повторяя странные движения двумя руками – справа налево, полукругом перед собой:

– Давненько я траву не косил, вот так, по старинке.

Справа от него уверенными движениями орудовал косой Звонарь:

– Давай-давай, а то вы все привыкли к технологиям. Триммеры, газонокосилки – всё за вас скоро роботы будут делать.

– Что ужасного в технологиях? – Вова остановился, намереваясь продолжить спор. – Есть вещи, помогающие сделать жизнь легче и комфортней. Что ж в двадцать первом веке на прорубь бегать, носки стирать?

– Легче и комфортней… – тоже остановился Звонарь, опершись двумя руками на черенок косы, как на копье. – Тут ты прав. Сегодня. А будешь ли ты прав завтра? Или послезавтра? Технологии не учат людей думать – они выкатывают на-гора готовое решение. Ты не успеваешь озадачиться, ты не погружаешься в проблему, и мысль не успевает возникнуть. Ты даже, как в какой-нибудь викторине, не выбираешь один из вариантов – вариант всего один, за тебя уже всё решили. Помнишь, как в мультике, когда «двое из ларца» выполняли любое желание? Отличная иллюстрация перебора технологичных помощников: «Вы что, и есть за меня будете?» – «Ага!» – К этому и катимся… Правда в том, что человек не пригоден для жизни в Раю. Его удел – не счастье, а борьба за выживание. Это фундамент. Его разрушение неизбежно приведёт к трагедии.

Звонарь аккуратно опустил косу на землю и сел рядом, положив локти на полусогнутые колени. Володя последовал его примеру.