Самый красивый кошмар

— Ну, вы видели позавчера, — сказал Щеглов, — как керосин прямо из трубы налево откачивают. И это только верхушка айсберга! Про настоящий его бизнес только несколько человек на заводе знают!

— Вы в их числе?

Он обернулся, усмехаясь, пристально посмотрел на меня.

— Нет, какое там! Я маленький человек на птичьих правах, сегодня я здесь, завтра меня отсюда выперли. Меня солидные люди в долю брать не хотят.

— А мне вы сказали, что вы — заместитель главного инженера по какой-то там части, — возразила я. — По-моему, не так уж мало…

— Да? По-вашему, это много? — Он вдруг стал серьезным, придвинулся ко мне вплотную, и я вдруг ощутила, что сегодня с утра он уже попил пивка. — А вы знаете, сколько, собственно, заместителей у нашего главного инженера? Знаете, какая у каждого из нас зарплата?

— Что, маленькая? — с невинным видом поинтересовалась я.

— У нас только вчерашнему выпускнику политеха, как только он оттуда приходит, дают должность простого инженера. А как он проработает на заводе три года, его сразу повышают в должности, назначают заместителем, подзаместителем, придумывают еще какую-нибудь хренотень…

— А вы сколько лет проработали на заводе?

— Да вот уже лет семь будет, — ответил Щеглов, глядя в сторону трибуны, где теперь говорила траурную речь главный инженер крекинг-завода. — Уже семь лет? — удивилась я. — И до сих пор вас своим не считают?

— Ну, вы видели. — Щеглов пожал плечами, кивая в сторону стоящего у трибуны заводского начальства. — Только что видели, как наша Валерия повернулась и ушла, прежде чем я успел подойти? Лишь бы только не здороваться со мной!

Щеглов досадливо скривил губы. Я могла думать о нем что угодно, однако то, что он сейчас мне рассказал, было чистой правдой: я своими глазами видела презрительное отношение к Щеглову Валерии Дмитриевны. Поэтому у меня вдруг мелькнула мысль: а может быть, Щеглов как раз и есть тот человек, которому в данной ситуации можно довериться? Раз Валера Гурьев все равно куда-то пропал и, как добраться до арестованной аппаратчицы Наташи Шутовой, я понятия не имела…

— Послушайте, — сказала я. — А вы по-прежнему убеждены, что взрыв реактора произошел по естественным причинам?

— Ой, не надо про это! — с досадой отмахнулся от меня Щеглов. — Не начинайте все снова! Вчера вы меня уже достали этими рассказами про сернистый ангидрид, который в реакторе взрывается не хуже тротила!

Я опешила от неожиданной грубости Щеглова. Подозрения в том, что все это устроил Щеглов, заговорили в моей душе с прежней силой.

— Я, между прочим, вчера к Оксанке ходил, спрашивал про этот сернистый ангидрид, — продолжал Щеглов. — Она говорит, правда, такая ПДК существует, но в данном случае она не имеет смысла, там такой сорт нефти перегоняли, где его почти нет.

— Она что, показывала вам химический анализ партии? — поинтересовалась я.

— Да, показывала, — Щеглов согласился. — И не только анализ. Еще справочник какой-то доставала, там сказано, что бакинская нефть практически не растворяет сернистый ангидрид.

— Это была бакинская нефть, которая взорвалась в реакторе? — переспросила я.

— Конечно, — подтвердил Щеглов. — Усть-Катымское месторождение.

— А вы случайно не знаете, — продолжала я, — откуда прибыли те восемь цистерн, что перегоняли на керосин вчера?

— А, эти, — Щеглов кивнул. — Эти прибыли из Чечни, я совершенно точно знаю. Я даже специально смотрел, там прямо на бочках видны следы от пуль! Представляете?

Он сообщил это с какой-то совершенно мальчишеской гордостью. А я во все глаза смотрела на него и никак не могла понять: он про пакеты, что приехали из Чечни вместе с нефтью, не имеет никакого понятия? Или в этих пакетах правда какой-нибудь совершенно безобидный порошок, а вовсе не наркотики?

— А кто еще знал, что эти цистерны прибыли из Чечни? — спросила я.

— Да кто угодно, — Щеглов дернул плечом. — Вообще-то мы часто оттуда нефть получаем, у нас на заводе все про это знают, и никто особого значения этому не придает.

— Все знают? — с сомнением посмотрела я на него. — И простые рабочие тоже, которых я видела там, на очистных сооружениях?

— Ну, эти нет, — Щеглов усмехнулся. — А вот лаборантка Оксана про это знает, хотя, в принципе, ей про это знать ни к чему!

— Оксана? — переспросила я. — Между прочим, эта Оксана говорила про вас, что вы балбес. Вы случайно не в курсе, что это она о вас так неласково?

— Папашка ее баламутил, — отвечал небрежно Щеглов. — У нее папашка крутой был, Шумков Николай Егорович, важный чиновник здесь. Он меня терпеть не мог и ей все на мозги капал: не связывайся ты с этим да не связывайся!

— А она что, с вами связывалась?

— Ну так мы же с ней встречались одно время! — Щеглов осклабился с довольным видом. — Правда, недолго, потом ее у меня этот Генка Мальцев отбил. Вон он, кстати сказать, стоит, смотрит на нас.