Самый Лучший Ветер

Кирюха пересел на самый край стола, уцепился в него лапками и уморительно вытянул шею, заглядывая в баул.

Я невольно улыбнулся и решил про себя не жадничать. Мне-то оно практически ничего не стоит, а Кирюхе радость.

— Начнем, — хлопнул я в ладоши. — Давай я сначала уберу то, чего мне точно понадобится, а остальное посмотрим.

— Давай! — восторженно пискнул домовёнок. — Посмотрим!

Я быстренько вытащил нужную мне одежду и отложил ее в сторону, чтоб не привлекала лишнее внимание. Потом подумал и вывалил оставшееся содержимое баула на диванчик.

— Начнем с мелочей, — вытащил я шелковый носовой платок. — Нужен? Новый совсем, ты не думай.

— Да! — подпрыгнул домовенок. — Маечку пошью, как у вас! Ни у кого из наших нет, а у меня будет!

— Ух ты, — оценил я. — На тогда два, сменка должна быть.

Кирюха молнией метнулся на диван, цепко выхватил у меня из рук платки и моментом очутился опять на столе, где уселся на прежнее место, предусмотрительно подложив под себя добычу. Я уважительно покачал головой и продолжил разворачивать свертки.

— Так, а вот и обещанное, — показал я ему куртку из синего сукна. — Щупай давай, не толстовато ли для тебя?

— Нет! — Как Кирюшка оказался на диване, я даже не заметил. — Мягкая какая, приятная!

Он прижался к сукну щекой и улыбался до ушей.

— На комбез хватит? — спросил я его, разворачивая остальное.

— На два! — попер он куртку на стол, к платочкам.

— А вот у меня есть рубаха старая, байковая, — показал ему я свою еще крепкую рубашку в красно-коричневый квадрат. — Можешь себе что-нибудь теплое сделать, на случай если нас на север занесет.

Кирюшка моментально аккуратно сложил мою куртку с платками и рванул за новым трофеем, как коршун. Он прыгал у меня по рукам, пока я разворачивал свёрток, а потом просто увалился на расстеленную рубашку, дрыгая ножонками от счастья.

— Курточку пошью, — заливался он. — Зимнюю! И штанишки!

— Вот тебе еще одна, — кинул я на него сверху рубашку из какой-то плотной и крепкой ткани. — Рабочую робу себе сделаешь.

Домовёнок ужом вывинтился из-под рубашек и принялся деловито их укладывать, что-то себе уже намечая в уме.

— А вот кожи кусочек, — указал он мне на свернутый кусок замши, — он тебе сильно нужен?

— Нет, — удивился я. — А тебе зачем?

— Пояс пошью, настоящий, — начал он делиться мечтами о сокровенном, — сумку как у тебя и сапожки.

— А сапожки-то тебе зачем, мохноногому? — спросил я, передавая ему заветный кусок кожи. — И так будешь самый модный у нас, куда там остальным.

— Сапожки, — объяснил мне он, вцепившись в замшу, — среди наших только у Фрола Нилыча есть. И валеночки еще, белые. А теперь и у меня будут. Я ведь теперь не просто домовой, я ведь трюмный!

— Ну да, — согласился я. — Должен соответствовать, как говорится.

Кирюшка тщательно все свернул и уложил на столе, а потом вытянулся во весь свой небольшой рост и низко мне поклонился.

— Благодарствую, Артем Сергеевич, — поименовал меня со всем уважением он. — За добро, за ласку, за внимание. Спасибо пребольшое.

— Пожалуйста, — махнул я на него рукой. — Дуй уже, хотя стой!

Пришлось снова открыть баул и достать из него несколько запасных самых маленьких пуговичек.

— Вот теперь полный комплект, — с удовольствием сказал я Кирюшке. — Но, если чего понадобится, ты говори.

Домовёнок снова поклонился мне и, сияя от счастья, схватил все в охапку и дунул куда-то в сторону кухни. Я навел порядок в своих вещах и вышел вслед за ним. На кухне вертелся Антоша, шустро управляясь сразу с двумя кастрюлями и одной сковородкой. Все у парня спорилось, и я тихонько, чтобы не мешать, подсел сбоку под вытяжку и достал сигареты. Включил выдув на полную и наконец-то закурил.

— Рассольник будет! — заметил меня Антоша. — И каша рисовая с мясом. И салат из морковки с чесноком под майонезом.

— Это хорошо, а то я твой борщ так и не попробовал, — ободряюще сказал я ему. — А каша — это плов что ли?

— Нет, — помотал головой Антоша, не отвлекаясь от кастрюль. — Специй нет на плов.

— Ну, оно и к лучшему, — утешил я его, пускаясь в воспоминания. — Мы как-то раз застряли на юге, на целый месяц, прикинь. И нас там весь этот долбаный месяц пловом кормили, как дорогих гостей. Непривыкшему человеку тяжело такое вынести. Все-таки жирноват он, каша ничем не хуже.

Антоша кивнул, слушая меня и что-то помешивая в сковородке. Кирюха молнией пронесся по коридору с зажатым в кулачке лоскутком ткани и нырнул куда-то под кухонные шкафчики.

— Тьфу ты, — выдохнул я. — Напугал, черт шебутной.

Антоша улыбнулся и, убрав сковородку с огня, сказал мне: — Кирюша хороший. Помогает очень усердно. Без него тяжеловато бы пришлось, а так на нем вся уборка и чистота в отсеках. И в санузле.

— Ух ты, — удивился я. — Там же трубы и вентили, он соображает в них?

— Да, — утвердительно ответил мне парень. — Технически подкован наш трюмный. Далин ему показал, что там к чему. Даже экзамен принял, вчера, когда тебя не было.

— Дела… — уважительно протянул я, туша окурок и выбрасывая его в мусорное ведро. — Этак он и тебя по карьерной лестнице обгонит, чего доброго. Но вообще молодец, конечно.