Санктуарий

В комнате для посетителей сидит мужчина в брюках с отглаженными стрелками и темно-сером свитере, словно связанном из шерсти с животиков детенышей альпак, вскормленных на средстве для роста волос. Он что-то рисует электронным пером на экране явно дорогого телефона. Одна нога – и да, ботинки на нем тоже безумно дорогие – постукивает по полу.

– Агент Найт? – говорит он, вскакивая, едва моя задница успела вписаться в дверной проем, – мне нужно срочно с вами поговорить.

Не он ли Разгневанный Отец, папа девочки-футболистки? Однако пижонский вид этого типа не соответствует простецкому стилю того письма. У него калифорнийский говор и волосы длиннее, чем обычно носят в наших краях – прилизанные, с сединой. Темные глаза сверкают за небольшими очками без оправы.

– Вы, конечно, понимаете, сэр, что мое расследование отнимает у меня немало времени, – говорю я ему.

Мне знакомы такие мужчины – и женщины тоже, потому что в себялюбивом чванстве наблюдается гендерное равенство. К черту мое дело о колдовском убийстве, подразумевающим смертную казнь. Наверное, ему выписали штраф за превышение скорости, и он решил сообщить мне, что в тот момент за рулем сидел не он, а его няня.

– Я это прекрасно знаю, агент. Моя жена – Джулия Гарсия. Я – Альберто Гарсия и хочу обсудить то, что было сказано вчера вечером.

О!

Внезапно небольшой кусочек мозаики встает на место. Тот случай, который использовала Эбигейл – неверный муж и жена по имени Дж. А что если Дж. – это Джулия?

Но тут какая-то бессмыслица. Альберто – явно глубоко любящий муж. Я помню фотографии по всему дому. Громадную вазу с розами.

И… А! Поняла.

– Идите за мной.

Пока я веду Альберто Гарсия в мой обшарпанный кабинет, он презрительно смотрит на ленточные лампы и потертый ковролин. Когда я предлагаю ему сесть, он оглядывается, проверяя, не спрятала ли я углу шикарное эргономическое кресло.

– Так чем я могу вам помочь?

Он достает сложенный листок бумаги, который похож на распечатку из интернета.

– «Дж. потребовала, чтобы Фенн колдовством заставила своего несчастного мужа быть ей верным», – зачитывает он с мрачным лицом. – «Фенн использовала свою силу, чтобы подавить волю этого мужчины». Это сказала вчера вечером Эбигейл Уитмен, агент. Дж. – это моя жена Джулия, а мужчина – это я.

Он убирает листок и садится прямо, выжидающе глядя на меня.

– И что, мистер Гарсия?

– И то, агент, что тут описано явно противозаконное действие, и я желал бы знать, как вы намерены это расследовать.

Он серьезно? В моем деле решается вопрос жизни и смерти подростка – девушки, которая играла у него в доме, ела за его столом, болтала с его дочерью о первых месячных и первом парне. И Альберто Гарсия желает, чтобы я бросила это расследование и занялась Приворотным зельем номер 9 Сары Фенн, которое выпросила его жена, потому что Альби приударил за ее подругой?

Нетерпеливое притоптывание возобновляется. Он это серьезно.

– Этим утром мне позвонила та жалкая ведьмочка из «Сентинел», Берил Как-ее-там, редактор раздела новостей. Там собрались продолжить эту тему, и она попросила, чтобы я дал интервью или хотя бы короткую реакцию. Я сказал ей, что, если она не притормозит, ее ждет судебный иск.

– Извините, вы хотите сказать, что Берил Варли – ведьма?

– Не могу понять, вы шутите или тупите, агент, но хочу сказать, что ни то, ни другое не в ваших интересах.

Уф, ну и тип! И его жена и правда решила удержать его с помощью магии?

Я терпеливо объясняю, что я нахожусь в Санктуарии для расследования одного и только одного дела – смерть Дэниела Уитмена. И с учетом всего, что с ним связано, в том числе смертной казнью, интересом СМИ, а также руководителей полиции и администрации, у меня, к сожалению, нет ни времени, ни прав расследовать иные дела. Однако я сейчас приглашу кого-то из дежурных принять заявление.

– Вы все просто не понимаете, – говорит Альберто, поправляя очки на переносице.

Я вспоминаю, что он архитектор и представляю себе, как он демонстрирует планы коробок из стали и стекла клиентам, которые просили уютный дом для семьи, произнося эти же слова.

– Пусть Эбигейл и сумасшедшая – кстати, у нас была связь по взаимному согласию, и это она меня добивалась – но в одном она права. Это – ваше дело. Ведьма, которая готова вот так вмешиваться в чью-то жизнь, явно не признает никаких ограничений. Как, по-вашему, я сейчас себя чувствую?

– Вы хотите сказать, что не любите жену, мистер Гарсия?

– Конечно, люблю! Я ее обожаю. Я каждую неделю покупаю ей сотню роз. Весь чертов дом провонял розами. У меня на цветы аллергия, так с чего бы я стал это делать, если бы ее не любил? Если только…

Я смотрю на него. У него на лбу набрякли жилы. И я невольно понимаю, что его гложет. В мире, где часто мало что зависит от нас, единственное, что мы привыкли считать себе подвластным, это сердечные дела.

– Извините, – говорю я. – Я и правда рада была бы помочь. Я сейчас кого-нибудь найду.