Санта, подари мне маму

— Всё хорошо, — отвечает она с дрожью в голосе. — Возвращайтесь, пожалуйста. Я сейчас подойду.

На лице её бывшего отражается превосходство. Он словно бы говорит, что будет делать всё, что ему заблагорассудится, и я не в силах ему воспрепятствовать. Это раздражает. Наверное, во мне всё-таки играют ревность и гордость. Я завидую его с Ингой общему прошлому. Ведь я даже не знаю, есть ли у нас будущее, пока что всё совершенно не ясно. Он уходит, а мы с ней остаёмся. Кажется, ещё более чужие друг другу, чем когда переступили порог этого ресторана.

Инга просит прощения и уходит в уборную, я же возвращаюсь за наш столик. Внутри меня в тугой узел сворачиваются злость и разочарование. Внутренний голос кричит: «Ты же мужик! Пойди и разберись с ним». Здравый смысл напоминает о том, что проблемы с законом мне не нужны, тем более в чужой стране. Но, наверное, всему виной то, что я хочу быть для Инги кем-то особенным. Кем-то, кто не прощает её обидчиков и всегда встаёт на её защиту. Возможно ещё все мои киношные образы разом подсказывают мне, что нужно проучить мерзавца.

Я отправляюсь в общий зал. Там ищу глазами этого парня. Каких-то сложностей у меня не возникает с этим — он видит меня и сам поднимается с места. Понимаю, что в желании разобраться мы с ним солидарны. В другой ситуации, подобное бы смутило меня. Но я слишком взвинчен, чтобы мыслить здраво. И для того, чтобы я взорвался и пустил кулаки в ход ему достаточно одной фразы: «Не трать время на эту шлюху», сказанной на ломаном английском. Дальше всё происходит будто в бреду. Я бросаюсь на него с кулаками. Целюсь в челюсть, как учил мой тренер по боксу. Он в ответ бьёт куда-то в висок. Первая боль отрезвляет. Я думаю, что, если моё лицо пострадает, то съемки придётся приостановить. Но сдавать назад уже поздно. Благо, от прямых ударов по лицу он переходит к оборонительным толчкам, приносящим окружающим массу беспокойства. Я знаю, что у меня не так много времени, а потому стараюсь чётко донести свою мысль:

— Достойные мужчины не ведут себя так с женщинами!

Возможно со стороны это звучит очень глупо, как пьяный бред перепившего отца. Но я по глазам вижу, что этот парень меня понимает. И где-то в глубине души он согласен со мной, но ревность не позволяет ему просто отпустить ситуацию. К драке подключается охрана и случайные свидетели. Вскоре появляется и сама Инга. Испуганными глазами она смотрит на нас, очевидно пытаясь понять, как этот вечер мог прийти к такому исходу.

Чуть придя в себя, я пытаюсь объясниться с охранником. Говорю, что всё нормально, что конфликт исчерпан, и я возмещу ущерб. Давид ещё кричит в мой адрес ругательства на английском языке, от каждого из них плечи Инги нервно дёргаются. Мне ужасно неловко перед ней. Я понимаю, что перегнул палку. Зачем-то поставил свою мужскую гордость выше её чувств. И разумеется, это привело к ещё большему негативному эффекту.

Надо отдать должное профессионализму Инги. Она быстро берёт себя в руки и подключается к диалогу с охранником и администратором заведения. Те настаивают, что нужно вызвать полицию. По лицу Инги я вижу, что это не самый благоприятный для нас вариант. Но за себя я переживаю в меньшей степени. До меня доходит вдруг, что моя выходка плохо обернётся для Лиззи. Она опять останется одна.

Глава 20. «Последствия»

Скандал к счастью удаётся замять без привлечения полиции. Во сколько это обошлось Сергей говорить отказывается. Просто просит не беспокоиться и возвращаться в отель. Инге же сообщает что-то, от чего она ещё больше бледнеет. Она кивает ему в ответ и молча садится в авто. Я хочу расспросить её в чём дело, но Сергей садится следом на переднее сиденье. Приходится отложить разговор до возвращения в отель. Всё происходит очень быстро и под вспышки фотокамер. Я понимаю, что вляпался в знатный скандал, последствия которого ещё долго буду расхлёбывать. Но прямо сейчас я хочу убедиться, что Инга в порядке, и что с Лиззи тоже всё хорошо.

В отеле Сергей следует за нами с Ингой в лифт. Чувствую едкую досаду оттого, что нам не удаётся остаться наедине. Инга выходит на своём этаже, а мы поднимаемся выше. Сергей, как ребёнка, провожает меня до двери номера.

— Я вызвал вам врача, — устало сообщает он. — Прибудет с минуты на минуту. После отдохните хорошенько. Завтра вас ждёт ещё один съёмочный день.

Смотрю на него и мне с трудом верится, что всё вот так просто закончилось. Но Сергей больше ничего не говорит. Просто прощается и уходит. Его сменяет врач-парамедик или, как называла таких Инга, «скорая помощь». Он проводит первичный осмотр, после обрабатывает ссадины и ушибы. Мне хочется попросить у него что-нибудь от разыгравшейся так некстати мигрени. Но он плохо понимает по-английски.