Sapkovskij-Zmeja

А еще другим было суждено погибнуть далеко от дома, в борьбе то за идею, то за доллары. Как Эдвардас Козлаускас, когда-то Козлевич, а позже Абу Эд, в Грозном, в декабре 1994-го, под развалинами разбомбленного здания. Как бывший младший сержант Александр Губарь, в июле 1997-го умерший от ран в госпитале в Фернандо По.

Выжил в Афгане также Валера, Валерий Семенович Белых. А шесть лет спустя кончил так, как ему и предрекали, как настоящий урка: заколотый заточкой в зоне зеком-сокамерником, в каком-то из лагерей Мордовии.

Из пяти молодых из пополнения в бою на заставе «Соловей» кроме Феди Сметанникова погибли двое, те, что были на блокпосту «Руслан». Выжил Владимир Ефимченко, дослужившийся под самый конец своего срока до звания ефрейтора и получивший кличку Фима. После Афгана Фима уже не видел своего будущего на гражданке, он остался в армии, дослужился до сержанта, и в звании сержанта 4 ноября 1993-го защищал Белый дом, который обстреливали его же товарищи из 2-й гвардейской Таманской дивизии, этот дом штурмовавшие. Заняв неправильную сторону, он закончил свою карьеру, тем более что в Белом доме получил осколок в коленную чашечку. Несколько последующих лет он ковылял с палочкой по своему родному Днепропетровску, играл в домино по паркам и дворам, глушил водку с пенсионерами и местным жульем. Подвыпив, приходил в сильное возбуждение, показывал медали и шрамы, кричал об измене, о сукиных сынах политиках, о гнилой интеллигенции, о том, что война в Афганистане было бы выиграна, достаточно было расстрелять Горбачева и сбросить по несколько вакуумных бомб

[183]

на Исламабад, Карачи и Равалпинди. Потом провозглашал третий тост и пил, требуя, чтобы все вставали. Потом плакал. И засыпал пьяным сном. Весной 1997 года он уснул и уже не проснулся.

Выжил в Афгане также последний из пятерки молодых, Борис Кожемякин, по прозвищу Коршун. Этот связал себя с войной прочными, неразрывными узами. Соединился с военной службой, как железобетон. Из Афганистана пришел сержантом. Уже в мае 1991-го он появился в Горном Карабахе, в боях под Сумгаитом и Агдамом. Там и застал его конец СССР. В шоке он бросает армию. Но война уже держит его своими когтями и не выпускает. В 1992-м добровольцем попадает в Приднестровье, где летом принимает участие в тяжелых боях за Бендеры. Год спустя война, без которой Коршун уже не может жить, бросает его на Балканы. Он воюет в российских добровольных формированиях. Весной 1993 года присоединяется к отряду Саши Мухарева, знаменитого Аса, вместе с ним принимает участие в кровопролитной битве за высоту Заглавак. Один из немногих выходит из ада Заглавака без единой царапины, получив у сербов свою вторую кличку

«Lucky Bastard».

Возвращается домой, в регулярную армию, в которую его взяли только после детоксикации и реабилитации. В ноябре 1994-го его повышают до звания младшего лейтенанта, а в декабре он уже в Чечне. Во время боя за Гудермес получает тяжелое ранение, товарищам чудом удалось вытащить его из горящего бэтээра. Проведет в госпитале более четырех месяцев, выйдет ужасно изуродованным. Откажется от предложения демобилизоваться и уйти на пенсию — поскольку что это за пенсия? Остается в армии. В 1996-м он уже капитан.

Одиннадцатого декабря 1999-го ему исполняется тридцать четыре года. А война им уже насытилась. На следующий день, двенадцатого, он погибает во время штурма Грозного.

* * *

Выжил в Афгане также старший прапорщик Матвей Филимонович Чурило, прозванный Матюхой, великан с лицом ребенка. Демобилизовавшись, он вернулся в Сибирь, под Омск, в родной Тюкалинск. Для иностранцев и московских нуворишей, у которых денег куры не клюют, организовал охоту. Но в основном лазил по тайге, посвистывал, разговаривал с белками, пялился на небо над кронами деревьев, забегал в поселки попить водки с браконьерами и снова возвращался в тайгу. Насколько мне известно, он там до сегодняшнего дня и чувствует себя прекрасно.

* * *

Вика, Виктория Федоровна Кряжева, сейчас ее зовут Вики Майерс. Проживает с мужем в Дирборне, в штате Мичиган.

* * *

Нет, я не забыл. Про Павла Славомировича Леварта, прапорщика из сто восьмидесятого механизированного полка сто восьмой МСД. Я свои обязанности знаю и понимаю, что должен рассказать, что с ним случилось. Хотя до конца не все известно.

После того как его подстрелил Савельев, он попал в медсанбат в Пули-Хумри. Не в Баграм или Чарикар, как все другие из «Соловья», а именно в Пули-Хумри. Провел он там десять дней, а когда выписался, его уже ждал дембель. Раньше, чем следовало бы ожидать после неполных пятнадцати месяцев в Афгане. Прибыв в Баграм, он побывал в госпитале, там видели его в обществе медсестры Татьяны Николаевны Острогородской. Ничего особенного, в обществе Татьяны Острогородской видели многих. А седьмого июля 1984-го, в субботу, когда пришел его черед явиться на баграмскую вэ-пэ-пэ и сесть на борт Ил-76, летящего в Ташкент, то оказалось, что Леварта нет. Что исчез. Просто исчез. Без следа.