Читаем Сарданапал полностью

Вот и одна я!Все, все ушли, и мало кто вернется!Пусть я погибну, победил бы он!А если он падет, и я погибну:Его я не переживу. Мне сердцеОбвил он, как и почему, не знаю.Не потому, что царь он: трон под нимКолеблется, земля ему готоваМогилой зазиять. И все ж — люблю!Великий Зевс! Прости мне эту страстьЧудовищную к варвару, которыйНе ведает Олимпа! Да, люблю!Теперь все больше!.. Что там! Крики битвы!И, кажется, все ближе. Если так —

(вынимает маленький сосуд)

Даст мне свободу этот яд! В КолхидеУзнал отец состав его коварныйИ научил меня его хранить.Мне он давно б вернул свободу, если бНе полюбила я, почти забыв,Что я — раба. Где все — рабы, и только
Один свободен, где гордятся рабствомИ низших угнетают в свой черед,Легко забыть, что цепи-украшенья —Все ж цепи! Снова крики… Звон мечей;И вот опять… опять…

Входит Алтада.

Алтада

Эй, Сферо! Эй!

Мирра

Его здесь нет. Тебе зачем он? КакИдет борьба?

Алтада

Исход неясен: жарко!

Мирра

А царь!

Алтада

По-царски держится. Где Сферо?К нему я послан за вторым копьемИ шлемом. Царь — с открытой головоюИ слишком виден. И бойцы егоУзнали и враги. При лунном свете,
Развеяв кудри, в шелковой тиаре,Он — царственная цель. Все стрелы метятВ его лицо прекрасное, и в кудри,И в ленту, их венчающую.

Мирра

Боги,В моей стране гремящие, молю васХранить его! Тебя он сам прислал?

Алтада

Нет, Салемен; тайком, чтоб не проведалБеспечный царь. А царь — таков же в битве,Как на пиру. Не в арсенале Сферо?Там поищу его.

(Уходит.)

Мирра

Бесчестья нет —Нет, нет бесчестья в том, что я люблюТакого человека! Вот когдаХотела б я, чтоб греком был он! ЕслиАлкид срамился, нарядясь в гиматий[20]Омфалы и вертя веретено,
То человек, всю жизнь проведший в негеИ вдруг Гераклом восстающий, в битвуИз-за стола кидающийся, точноНа одр любви, — достоин, чтоб гречанкаЕго любила, чтобы грек-поэтВоспел его и в греческой гробницеОбрел он памятник!..

Входит сотник.

Что битва?

Сотник

Плохо…Проиграна почти непоправимо.Эй, Зам! Где Зам?

Мирра

Со стражей у дверейПокоев женских.

Сотник уходит.

Мирра

(одна)

Он ушел. Сказал онОдно: «Проиграна». На что мне больше?
Коротким этим словом трон и царь,Тринадцативековый род и жизниБесчисленных людей, и счастье тех,Кто выживут, — поглощены! Я тоже,Клочочком пены, гибнущим с волной,С великим вместе уничтожусь. Впрочем,Мой рок — в моей руке: захватчик наглыйМеня к своей добыче не причтет!

Входит Панья.

Панья

За мною, Мирра; дорог каждый миг!Одно: бежать немедленно!

Мирра

А царь?

Панья

Послал меня — подземными ходамиТебя отправить за реку.

Мирра

Он, значитЖив!

Панья

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пандемониум
Пандемониум

«Пандемониум» — продолжение трилогии об апокалипсисе нашего времени, начатой романом «Делириум», который стал подлинной литературной сенсацией за рубежом и обрел целую армию поклонниц и поклонников в Р оссии!Героиня книги, Лина, потерявшая свою любовь в постапокалиптическом мире, где простые человеческие чувства находятся под запретом, наконец-то выбирается на СЃРІРѕР±оду. С прошлым порвано, будущее неясно. Р' Дикой местности, куда она попадает, нет запрета на чувства, но там царят СЃРІРѕРё жестокие законы. Чтобы выжить, надо найти друзей, готовых ради нее на большее, чем забота о пропитании. Р

Lars Gert , Дон Нигро , Лорен Оливер

Фантастика / Хобби и ремесла / Драматургия / Искусствоведение / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Социально-философская фантастика / Любовно-фантастические романы / Зарубежная драматургия / Романы
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия