Сатирическая история от Рюрика до Революции

– А вы без отечества, называйте прямо Кешей. Иннокентием звать меня.

– Кеша – это оригинально.

– Што?

– Я сказала, что ваше имя необыкновенное.

– У нас в Сибири Кеш как собак нерезаных. Очинно даже обнаковенное.

– Се Kecha est un gros fin, хотя trop charmant, – игриво улыбаясь, сверкая глазами, сказала Катя свой приятельнице.

– Опять по-иностранному, протестуюсь!

– Да я ничего особенного не сказала, Григорий Ефимович, не правда ли, Аннет?

– Верно, верно! Она сказала, что господин Кеша простой, интересный молодой человек, sans facon, pardon, – нецеремонный, ха-ха-ха! Опять заговорила по-иностранному!

– Я те дам, Аннушка, должна слушать старших! А вы што там, отцы, приуныли, потревожьте баб, вишь как раскисли.

– Не все же такие беспутные и разговорчивые, как ты, Григорий Ефимыч, – язвительно сказала Параша.

– Ты, того, зря языком не болтай, – строго ответил Григорий и обратился к Анфисе,

– ты бы почитала «газету», Анфисушка. А пока што выпьем, штобы кругом было хорошо и нам не плохо.

– Ваше здоровье, Григорий Ефимович, ваше, господин Кеша…

– Стойтя, остановитесь, неправильно! Я поднимаю вот этою рукой стакан с шимпанским вином… поднимаю и говорю… говорю от чистой, непорочной души, значит, выпьем всем собранием за здоровие Государя императора всея Расеи Николая Ликсандровича и супруги иво Ляксандры Федоровны. Ура-а-а…

Все дружно подхватили, заорали на все лады.

– Браво, Григорий Ефимович, браво, браво! – закричали все и стали аплодировать.

– Типеря выпьем за здоровия наших дорогих питерских барынь, ура-а-а!..

– Ура-а-а! – опять подхватили, и в комнате поднялась суета и необычайный шум. Все встали, чокались, целовались и орали во все горло. Особенно усердствовал Кеша. Он охмелел, стал развязным, облапил Катю, целовал и после каждого поцелуя поднимал ее вверх и неистово орал. Монахи тоже не отставали, и Параша, и Анфиса взвизгивали и хохотали от энергичных ласк и объятий. Григорий подхватил монументальную Аннушку и стал с ней подплясывать, потом остановился и крикнул:

– Будя, братие! Натешились – и довольно пока. Садитесь по местам, и Анфиса нам почитает «газету».

– Што ж, можно.

– А по мне, на кой кляп «газета», можно прямо приступить к «радению», – предложила Параша.

Тем не менее Анфиса своим тонким голосом, нараспев, стала читать: