Сбежавшая жена (СИ)

Я плотно сжала губы, борясь с желанием прикоснуться к мужчине. Мне бы хотелось обнять его, хотя бы просто взять за руку, но на людях я — жена лорда Вернера, а Соломон просто мой наставник, с которым мы давно перестали заниматься.

Почему он так не нравился моим родителям? Или это просто чудилось ему? Быть может, если бы отец узнал о его намерениях и чувствах ко мне... задыхаясь от собственных мыслей, я улыбнулась ещё шире, счастливая от слов Соломона.

Сейчас меня ничего так не волновало, как присутствие любимого рядом.

Он скучал без меня.

Мне было тяжело рассуждать о том, сколько многие желали разделить нас, ведь наши чувства заранее предрешены. Родители показали свою позицию: они хотели, чтобы наш брак с Реймондом стал настоящим. Уверена, Реймонд тоже желал этого.

Реймонд.

Сердце болезненно сжалось, стоило вспомнить признание мужчины, а глаза вдруг начало пощипывать от навернувшихся слез. Мне показалось, что я запуталась. Неискушенная в любви сейчас вела себя, как. Как кто? Я даже не могла подобрать верное определение своим чувствам.

Несмотря на то, с какой теплотой звучали слова Соломона, он не позволял себе сделать лишний жест или движение, понимая, что это может скомпрометировать меня. Кроме того, за нами наблюдали люди Реймонда, и он сам. Нельзя было проявить хоть каплю нежности.

Вдруг обращённый на арену взгляд Соломона стал хмурым. На его лице проступила испарина, желваки на висках заходили. Я посмотрела туда же и не поняла, что именно происходило. Что приковало внимание наставника?

Настроение толпы тоже изменилось. Все были взбудоражены рыцарем, полностью облаченным в обмундирование. Несмотря на тяжесть доспехов рыцарь двигался легко и ловко и одерживал лёгкую победу над своим противником, словно играл с ним. Мне стало дурно, потому что фигура рыцаря показалась знакомой, а в горле неожиданно встал болезненный ком. То же самое чувство охватывало меня при встрече с коллекционером. Боль удушения. Страх за жизни родителей —

больший, чем за собственную. Воспоминания словно оживали, и мне казалось это странным, ведь причины для нервозности не существовало.

Соломон сдавленно простонал и начал усиленно массировать виски указательными и средними пальцами. Он побледнел, зажмурил глаза. Его грудь часто вздымалась, плечи подрагивали, а изо рта рвались сиплые, болезненные выдохи. Мне хотелось помочь наставнику, но я не знала, что должна сделать, чтобы облегчить его страдания. Взгляд то и дело возвращался на арену. прилипая к рыцарю. Что-то в нем не отпускало меня. Когда тот вскоре одержал победу, то поднял голову и воззрился, казалось, на нас с Соломоном. Сердце чуть было не остановилось, а тубы рыцаря из-под шлема зашевелились, словно он произнёс заклинание. Я не могла увидеть, но интуиция кричала, что нужно опасаться его влияния.

Соломон застонал от боли сквозь стиснутые зубы и повалился набок, а я, испугавшись, схватилась за него. Если он потеряет сознание, то, значит, ему совсем плохо.

— Как вы? — пробормотала я, разрываясь между желанием убежать в поисках лекаря и желанием остаться, чтобы приглядывать за самочувствием наставника.

Секундой спустя он заморгал, и его лицо просияло. Мужчина, словно вся болезненность в мгновение исчезла, приподнялся, устроился удобнее, после чего потянулся ко мне и сжал руку.

— Я люблю тебя. Ты же веришь мне, Лоррейн?

Снова.

Глаза Соломона засверкали переливами зеленых оттенков, будто в них лучилась магическая энергия. Я вся сжалась под напористостью взгляда. Даже тон голоса звучал жестче прежнего.

Что с ним случилось?

Глава 15

Обескураженная странностью ситуации, я все-таки медленно качнула головой, выражая согласие.

Почему вдруг Соломон решил сказать мне слова любви сейчас?

И почему его глаза снова засветились? С ним происходило что-то странное, и меня пугало это. Я

пыталась доверять наставнику, но вся эта неожиданность пробуждала множество вопросов в голове.

Да. Я однозначно верила своему любимому рыцарю. Верила больше, чем Реймонду, с которым нас достаточно долгое время связывали узы синего, благородного брака.

Стоило мне ответить на вопрос, повисший в воздухе, как Соломон расплылся в широкой улыбке, и сердце тотчас затрепетало.

— Тогда верь мне до самого конца. обещаю, я все объясню позднее, толь.

— И долго ты собираешься копошиться, м?

Где-то совсем рядом прозвучал расплывающийся мужской голос, скрипучий, словно ударялся о множество металлических препятствий. От неприятного отзвука я покрылась мурашками и заозиралась по сторонам. В толпе поднялась паника, отовсюду доносился гул негодования.

Вещающий пытался всех успокоить, но никто не обращал внимания на его слова: важнее была собственная безопасность, а поддавшись панике люди всегда делают только хуже. Готовы по головам идти, вредить другим, лишь бы самим оказаться целехонькими.

У меня сжалось сердце от страха. Соломон стиснул мою руку ещё сильнее, словно беспокоился за мою безопасность, а я пока не могла понять, что именно происходило кругом.