Читаем Сборник рецензий полностью

Час пробил. Чудом очередным,Сквозь смерть, о мае вспомнил год.Над миром белым и бесплодным
Шепнул какой-то нежный голос:«Опять пришел солнцеворот!»И под землею, зерна, чуяГрядущей жизни благодать,
Очнулись, нежась и тоскуя,И вновь готов безвестный колосРасти, цвести и умирать!
Валерий Брюсов

Каждый народ стремится иметь корни и потому непременно творит сначала мифы о великих предках, а потом превращает их в сказки. Римляне воспевали Ромула и Рема, которые будто бы вели свой род от Геракла, Карфаген возводил своё происхождение к Трое. Немцы в XIX веке, создавая единое государство из раздробленных княжеств, воспылали тягой к Нибелунгам. Не избежали этого и мы, русские. Для нас подобным «доисторическим» периодом стал IX век — эпоха, когда на Руси с причудливом калейдоскопе собрались дряхлое, но ещё живое язычество и молодое христианство. Старые боги и обитатели (домовые, банники, овинники, лешие, водяные, кикиморы и многие другие) покидали нас с трудом… Одни канули в забвение, другие становились святыми или нечистью. Но все без исключения остались в сказках и былинах. Кто из нас в действе не слышал про Кощея и Бабу Ягу, про Серого волка, Марью-Моревну, Финиста ясного сокола?

Наверное, именно поэтому жанр фентези в антураже славянского язычества IX века и русских сказок мгновенно набрал бешеную популярность. Началось всё, конечно, с «Волколава» Марии Семёновой… И на 90 % им же и закончилось. Если не брать книги, где эпоха Вещего Олега и Игоря Старого становится основой практически без изменений в виде магических примесей — в сказочный кафтан принялись наряжать темы из классического фэнтези «под Толкиена». В лучшем случае детально прорабатывается внешняя атрибутика, пусть даже и на старательно изученном историческом материале. И лезут орки в лаптях, маскирующиеся под леших, немецкий вервольфы, стыдливо именующие себя волками-оборотнями, упырей и стригоев теснят обаятельные вампиры из потомков Дракулы. Сюжет подобных произведений может быть сколь угодно захватывающим, описания сочными и литературными… дух безвозвратно потерян, книга становится выхолощенной.

Потому-то и стала «Заоблачная. Я, ведьма» Ульяны Гринь очень приятной для меня неожиданностью. Мимоходом отмечу очень грамотный текст. Вычитанный, целостный и по стилю, и по композиции романа в целом… Это уже технические подробности. Главное — язык вышел очень и очень лёгкий, прямо-таки воздушный. Без особого труда я прочитал роман всего за три дня. И ведь при этом автор не упрощал текст, не скатывался к примитивизму. Наоборот: каждая страница очень живая, сочная, богатая, вкусная по языку. Не только второстепенные, но даже и эпизодические персонажи вышли вполне объёмные, за каждым просматривается глубина, индивидуальность, собственная жизнь. Каждая сцена индивидуальна и наполнена смыслом. И при этом всё читается легко, буквально влёт. Ты просто впитываешь текст, который сам собой превращается в картину.

Но главное — «Заоблачная» сумела сохранить, удержать то настроение сказочности, тот дух Ивана царевича и Василисы Премудрой. Пусть героиня и не вполне ещё премудрая. Девушка, которая из обычной жизни оказалась перенесена в мир посредине между людьми и Навью умерших душ. Мир Заоблачной, между землёй и богами, где обитают сказки. Давным-давно её спрятали от Кощея бессмертного, который в очередной раз хочет подчинить себе людей и Заоблачную. Причём во всём Ульяне удалось удержаться ровно на грани, с одной стороны которой — тот самый чужой и излишне осовремененный сюжет. А с другой — слащавая патока. Кощей не тёмный властелин, а воплощение абсолютной жадности, наша тёмная сторона души — и мир ему нужен, чтобы упрятав в сундук. Любовь — это любовь, а не голливудская карамельная псевдоромантика, друзья всегда друзья, а враги на то они и враги. А ещё есть и те, кто просто мимо проходил, и пусть всё рушится — как же в любом мире без таких. Даже в сказке.

Достоинства можно перечислять долго. А лучше взять волшебный клубочек (ну или просто взять в руки книжку, которая станет нам тем самым блюдечком, по которому катится наливное яблочко), и отправиться в гости к оборотням, лешим, Бабе Яге… И конечно Кощею. В путешествие по Заоблачной. Как говорится — в добрый путь.

Дополнительная информация. Книга завершена. Доступна на авторской странице свободный. Заоблачная. Я, ведьма

На краю света

Рецензия на роман Ольги Ворон «Край света»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное