Сборник статей, воспоминаний, писем

   В мае состоялся в Харькове в помещении Госоперы вечер В. И. Качалова и В. Н. Поповой (исполнялись "Эгмонт" с оркестром, "Клейкие листочки", стихи Маяковского, Есенина, Казина). "Он читает необыкновенно просто. Слово приобретает какую-то новую наполненную жизнь, свое особое сверкающее существование. В чтении Качалова хочется отметить еще одну черту -- _м_у_ж_е_с_т_в_е_н_н_о_с_т_ь_ рисунка, _м_у_ж_е_с_т_в_е_н_н_о_с_т_ь_ чувства",-- писал рецензент "Вечернего радио". В середине мая был выездной спектакль "У врат царства" в Калуге.

   30 мая А. М. Горький смотрел в МХАТ "Бронепоезд 14-69". Нашел пьесу "чрезвычайно интересной, захватывающей по содержанию и насыщенной подлинной революционностью" {"Современный театр", 1928, No 24--25.}. Особенно оценил Горький игру Качалова, Хмелева, Баталова и Кедрова.

   С 19 июня по 15 июля были гастроли МХАТ в Ленинграде. С большим успехом шли спектакли в Московско-Нарвском доме культуры. После ленинградских гастролей Качалов ездил на киносъемки в Киев.

   Конец июля и август В. И. лечился в Кисловодске в "милейшей компании": "Здесь Каблуков, -- писал он,-- Сакулин, Ольденбурги, из театральных -- Богданович, Мигай, Трезвинский, Петровский. Нет Яблочкиной -- очень ее недостает... За столом сидим вчетвером. Моя соседка говорит без конца и все умные вещи: цитирует на всех языках Аристотеля, Спинозу, Фихте, Вольтера, Данте, Вл. Соловьева, Леонтьева, Мопассана -- честное слово -- и все длинные цитаты. Лицо у ботаника, когда он ее слушает, не поддается описанию -- почти паническое, соединение страха с уважением, а у К. С.-- полная растерянность на лице, даже иногда мелькает подозрительность, даже что-то вроде обиды. "А она не смеется над нами? -- спросил он после первого завтрака.-- Разве можно столько знать? Ничего подобного не встречал в жизни". Теперь он более или менее успокоился, прищуренными глазами смотрит на нее, но уже под ее цитаты думает о чем-то своем. Я как-то раз не выдержал и громко прыснул от смеха. Кажется, на Шопенгауэре, но сделал вид, что подавился курицей. К. С. стал хлопать меня по спине, а она перескочила на Канта. Словом, фонтан или даже вулкан. И довольно миловидная женщина с большими глазами, уже немолодая, с тремя большими бородавками -- на носу, на лбу и на подбородке. "Это бородавки вулканического происхождения",-- сказал про нее Петровский, прослушав ее 5 минут".

   Качалова давно пытались привлечь к работе в кино, но все поиски подходящего сценария кончались неудачей. Мысль перенести сценические образы артиста на экран не увлекала самого Качалова. В 1928 году остановились на сценарии "Белый орел" (по рассказу Л. Андреева "Губернатор"). Качалов под маской "гуманности" губернатора раскрывал подлинное лицо царского бюрократа. На этом этапе сам прием качаловской работы оказался новаторским, пугал некоторых критиков, разрушая привычные штампы раскрытия образа врага. Качалов обнажал самую его "человечность", как ложь, и этим указывал на ее классовую антигуманистическую природу.

   В середине октября вышла отдельным изданием поэма Маяковского "Хорошо!" Появление ее очень захватило Василия Ивановича. Он написал Маяковскому письмо, в котором благодарил за поэму и сообщал, что начал над ней работать.

   27 октября праздновалось 30-летие Художественного театра. Шел сборный спектакль: отдельные акты из репертуара театра за 30 лет (из "Царя Федора Иоанновича", "Гамлета" -- сцена Гамлета с королевой, "Братьев Карамазовых", "Трех сестер" и "Бронепоезда"). Когда Качалов--Тузенбах произнес свои слова: "Пришло время, надвигается на всех нас громада, готовится здоровая, сильная буря, которая идет, уже близка...", зрительный зал замер: с такой проникновенной и покоряющей силой прозвучало теперь это мужественное пророчество Чехова. "Качалов показал образец настоящей гибкости и многогранности дарования, сыграв в один вечер Гамлета, Тузенбаха и, наконец, Вершинина в "Бронепоезде" {Юр. Соболев. На юбилейном спектакле МХАТ. "Вечерняя Москва", 30 октября 1928 г.}.

   "Два Вершинина в один день на сцене МХАТ -- от бессильной мечты к революционной героике" -- были свидетельством огромного идейного роста театра.

   В конце ноября 900 рабочих Подольска присутствовали на общественном просмотре "Бронепоезда". Вступительное слово к спектаклю сказал А. В. Луначарский. В отчете "Рабочей газеты" 27 ноября было напечатано: "Зрители были взволнованы, когда Качалов -- Вершинин произнес слова: "Сынов наших сожгли..." В курительной комнате, в антракте, в группе молодежи говорили: "Неужели это Качалов?" -- "А что?" -- "Да не думал, что с душой крестьянина так сможет сжиться".

"ЖЕЛЕЗНЫЙ КОМИССАР"

   В середине января 1929 года был вечер Качалова. В. И. читал сцены из "Гамлета", "Смерти Иоанна Грозного", "Леса", "Карамазовых", "Прометея" и стихи любимых поэтов. Выступления Качалова на эстраде начали занимать особое место в его творческой работе.

   29 января в Серпухове В. И. играл "У врат царства" в ансамбле актеров Художественного театра.