Сбытчик. Плата за шантаж. Топор

— Как часто они приходят, мистер Лэссер? — спросил Хейвз.

— Не очень часто.

— Все-таки, как часто?

— Никогда, — сказал Лэссер. Он сделал паузу. — Мои книги — вот мои друзья.

— Ясно, — сказал Карелла и помолчал. — Мистер Лэссер, не согласитесь ли вы опознать труп по фотографии?

— У меня нет возражений.

— Мы обычно предпочитаем непосредственное опознание тела.

— Да, но это невозможно, как видите, — сказал Лэссер. — Я должен остаться с матерью.

— Хорошо. Тогда, с вашего разрешения, мы вернемся с полицейскими фотоснимками и, надеюсь, вы будете настолько любезны…

— Да-да.

— И тогда, — сказал Карелла, — мы зададим вам несколько вопросов о вашем отце и его личных отношениях с другими людьми.

— Да, конечно.

— Сейчас мы не будем беспокоить вас, — сказал Карелла.

— Спасибо, я ценю ваше внимание.

— Ну, что там, — сказал Карелла и повернулся к старухе:

— Будьте здоровы, миссис Лэссер.

— Бог с вами; да сохранит он вас и да исцелит вашу башку[36],— продекламировала миссис Лэссер.

— Простите? — растерялся Карелла.

— Моя мать была актрисой. Это строка из «Короля Лира».

— Из «Генриха V», — поправила старая дама. — Это Флюзллен' говорит старому Пистолю. ,

— Или шлюхою моя Фортуна стала? — подхватил внезапно Хейвз. — Узнал я, от французской хвори Нелль

В больнице умерла,

И я теперь прибежища лишился[37].

— Откуда вы это знаете? — спросила старая дама, обернувшись к Хейвзу и просияв.

— Разучивали в школе, — ответил Хейвз.

— Кого вы играли?

— Никого. Я ставил пьесу.

— Такой большой мужчина, — сказала старая дама. — Вам бы надо было выступать на сцене и демонстрировать свои прелести.

На мгновенье в комнате воцарилась гробовая тишина. Детективы переглянулись, как бы проверяя, не ослышались ли они. И тут Энтони Лэссер снова произнес, не поворачиваясь к ней:

— Мама, прошу тебя, — и проводил детективов к выходу. Дверь захлопнулась. Они немного постояли на покрытой плитками дорожке. Приближался вечер и похолодало. Они подняли воротники пальто и стояли, слушая возгласы малыша, который крутил педали своего велосипеда возле дома напротив и стрелял из воображаемого пистолета: «Пиф-паф, пиф-паф».

— Давай поговорим с ним, — предложил Карелла.

— Зачем?

— Сам не знаю, — пожал плечами Карелла. — . Старуха смотрела на него в упор.

— Старуха чокнутая, — сказал Хейвз.

— М-да, это уж точно. Что ты думаешь о ее сыне?

— Не знаю. Может быть, он хочет обеспечить себе железобетонное алиби.

— Поэтому я и нажимал на него.

— Я понял.

— С другой стороны, возможно, он говорит правду.

— Хотелось бы мне знать побольше о старике, — сказал Хейвз.

— Все в свое время. Когда мы вернемся со снимками, мы расспросим его. 

— А труп тем временем остывает.

— Труп уже остыл, — сказал Карелла.

— И дело это тоже.

— Что ты хочешь? Январь на дворе, — ответил Карелла, и они перешли через дорогу.

Когда они приблизились, малыш на трехколесном велосипеде начал палить по ним: «Пиф-паф, пиф-паф, пиф-паф», потом затормозил, царапая подошвами асфальт. Ему было года четыре. Красная с белым вязаная шапочка съехала на одно ухо. На лоб высунулась прядка рыжих волос. Из носа у него текло, и мордашка была перепачкана соплями, которые он все время размазывал тыльной стороной ладошки.

— Привет! — сказал Карелла.

— А вы кто? — спросил мальчик.

— Я — Стив Карелла. А ты?

— Мэнни Мэскин, — ответил мальчик.

— Здорово, Мэнни. Это мой напарник, Коттон Хейвз.

— Привет, — сказал Мэнни и помахал рукой.

— Сколько тебе лет, Мэнни? — спросил Хейвз.

— Вот сколько, — ответил мальчик и поднял четыре пальца.

— Четыре года. Прекрасно.

— Пять, — поправил Мэнни.

— Нет, ты показал четыре.

— Нет, пять, — настаивал Мэнни.

— Ну, хорошо, хорошо, — сказал Хейвз.

— Ты не умеешь обращаться с детьми, — сказал Карелла.—

Тебе ведь пять лет, Мэнни?

— Пять.

— А тебе здесь нравится?

— Нравится.

— Ты в этом доме живешь?

— Ага.

— А ту старушку, что живет напротив, знаешь?

— Какую старушку?

— В том доме, через дорогу, — ответил Карелла.

— В каком доме? Там через дорогу живет много старушек.

— В доме прямо напротив, — сказал Карелла.

— В каком доме?

— Вон в том, — кивком головы указал Карелла. Он не хотел показывать рукой, потому что у него было такое чувство, что Энтони Лэссер наблюдает за ним, отогнув штору.

— Не знаю, про какой дом вы говорите, — сказал Мэнни.

Карелла посмотрел через дорогу на такой же точно дом в стиле Тюдор и вздохнул.

— Дядя спрашивает, знаешь ли ты миссис Лэссер, — пояснил Хейвз.

— Правильно, — сказал Карелла. — Знаешь ли ты миссис Лэссер?

— Это она живет в доме напротив? — спросил малыш.

— Да, — сказал Карелла.

— В каком доме? — спросил Мэнни, но тут же послышался крик: «Мэнни, что ты там делаешь?»

Не успев повернуться, Карелла уже знал, что это еще одна мамаша. Бывали такие денечки, когда вам попадались только Мамаши, нормальные или сумасшедшие, и он не сомневался, Что это еще одна, и он приготовился к встрече и повернулся как раз в тот момент, когда женщина в домашнем платье и Пальто, накинутом на плечи, с бигуди на голове, продефилировала по дорожке подобно членам благотворительного общества на Пенсильвани-авеню, которые раздают похлебку на пасху.