Счастливая звезда графини Анны

– Да, мисс Смит, по-моему, вы правы.

В ее золотистых глазах таился и другой намек. Сестра графа пришла ее предупредить. Она словно говорила: поступай как знаешь, но помни о последствиях. О тех последствиях, с которыми пришлось столкнуться ей самой. Прими решение, зная все заранее.

– Мисс Смит, книга миссис Уолстонкрафт позволила мне взглянуть на жизнь по-новому. Независимость, о которой говорите вы, – в самом деле дар. Кстати, вам шлет привет леди Лаксфорд; вчера я виделась с ней в Лондоне. Недавно Лаксфорды приглашали леди Кэтрин и ее родных на чай. Видимо, хотят получше познакомиться с ними – ведь им предстоит чаще встречаться.

Вездесущее светское общество, где все кусочки идеально подогнаны друг к другу, где помолвки заключают в детстве… Какой она была дурой! Как ей могло прийти в голову, что когда-то она тоже была его частью?

– Мисс Смит, у меня для вас кое-что есть. – Люси обернулась к горничной, и та протянула ей небольшой пакет, обернутый в коричневую бумагу. – Торн сказал, что почти все ваше имущество сгорело на пожаре. Должно быть, картина, которую я дарила вам раньше, тоже пропала. Пожалуйста, примите взамен ее близнеца! Не отказывайтесь, прошу, для меня это очень важно!

Обертка снялась без труда; вторая картина была написана в синих и зеленых тонах, а не в красных и малиновых, как первая.

– Ее написал тот же художник, но если первая картина называлась «Осень», то эта называется «Весна».

– Спасибо. Она очень красивая, и я буду бережно хранить ее.

Возрождение. Воссоздание. Обновление.

Может быть, и для нее еще не все потеряно? Если она возьмет себя в руки, возможно, ей удастся возродиться из пепла, как фениксу. Как возродилась сама Люси, которой очень помогла смелость Мэри Уолстонкрафт?

Бель чувствовала себя разбитой и уничтоженной. Вопрос о том, что будет дальше, висел у нее над головой, как дамоклов меч. Ясно одно: в этой квартире оставаться нельзя.

Когда Люси встала, собираясь уходить, Бель решила проводить ее до кареты, просто чтобы ненадолго выйти из этих меблированных комнат и подышать свежим воздухом. Но как только они вышли на улицу, Люси тихо ахнула и схватила ее за руку. Бель заметила мужчину, который стоял в нескольких шагах от дома и пристально смотрел на них. Его лицо показалось ей смутно знакомым.

– Лорд Хантингтон? – тихо и испуганно воскликнула Люси, и сердце у Бель забилось чаще. Значит, это и есть Альберт Теннант-Смайт, обманщик, укравший невинность Люси и скомпрометировавший ее всеми возможными способами!

Она шагнула вперед, загораживая Люси собой.

– Лорд Хантингтон, вы не имеете права приближаться к леди Люси! Вы поступили с ней отвратительно, чудовищно! Помяните мои слова, вы будете наказаны!

Услышав эти слова, он неприятно осклабился и сделал шаг вперед.

– Я не шучу. – Аннабель повысила голос и подняла здоровую руку, собираясь его оттолкнуть.

Мистер Макфадден ушел на поиски лекарства для тетки, взяв с Бель слово, что она никому не откроет дверь. Поэтому сейчас она была одна. Тем не менее она не считала себя беззащитной. Если глупый граф хочет устроить скандал на улице, что ж, она не против.

Бель громко закричала; ее пронзительный, отчаянный крик заставил прохожих обернуться. Миг – и Хантингтон подскочил к ней и зажал ей рот рукой.

Она укусила его со всей силы. Годы, проведенные в трущобах Уайтчепела, закалили ее. Он поспешно отдернул окровавленную руку и грязно выругался.

– Шлюха! Тупая уродливая лицемерка!

Он замахнулся кулаком, и Бель оттолкнула Люси назад, готовясь к тому, что сейчас на нее обрушится вся сила его гнева. И вдруг все переменилось. Словно ниоткуда появился граф Торнтон; он врезался в Хантингтона с силой, и оба упали на мостовую; их руки и ноги с ожесточенной яростью молотили воздух.

Глава 11

Альберт Теннант-Смайт поднял руку на Аннабель! Литтон не верил собственным глазам. Он бросился на него, но Хантингтон выставил вперед одну руку, а второй ударил Литтона в бок. После того как Литтон отскочил и встал в стойку, Хантингтон сунул руку под рубашку. В серых сумерках блеснуло лезвие ножа. Литтон почувствовал укол в предплечье и услышал отдаленный крик. Он ударил Хантингтона по руке; нож со звоном выпал из руки нападавшего.

Схватив противника за волосы, Литтон с силой приложил его лбом о булыжник, но у того оказалась крепкая голова.

Сильные ноги обхватили его, вынудив перевернуться на бок. Настала его очередь получать глухие удары; противник молотил его по губам и глазам. Глаза застилала красная пелена; ярость придавала ему сил. Литтон нанес противнику удар по голове и услышал тошнотворный хруст. Хантингтон осел. Из носа у него шла кровь. Глаза были закрыты; он извивался от боли и стонал.

– Торн! – Кто-то тихо позвал его по имени. – Торн!

Он заставил себя вернуться в действительность. Среди бела дня он лежит на улице в Кенсингтоне, в центре Лондона. Он оглянулся. Его сестра плакала. Аннабель застыла на месте с ошеломленным видом.

Он позволил себе расслабиться и вздохнул.

– Торн! – снова окликнула его Аннабель. Раньше она ни разу не называла его по имени.