Счастливый день

Дуньямалы. Да, так говорили в старину, когда приходили девушку сватать... Что у вас новенького?

Мурсал. Новенького? Да есть, конечно, если быть вполне откровенным. Мне немного трудно начать...

Дуньямалы(пряча в усах улыбку). Я спрашиваю о промыслах: что нового у вас на промыслах?

Мурсал. На промыслах что же?.. Работаем, дали много нефти сверх плана в этом месяце...

Дуньямалы. Приятно слышать.

Мурсал. Но страна требует больше. Гораздо больше! Очень много нефти нужно стране, и мы её ищем, ищем, ищем...

Дуньямалы. Без нефти теперь невозможно.

Снова молчание.

Мурсал. А что у вас новенького?

Дуньямалы. В совхозе?

Мурсал. Да.

Дуньямалы. Тоже работаем. И тоже, как видите, неплохо. Растим урожаи, улучшаем сорта, выводим новые...

Мурсал(печально). Вижу, вижу.

Дуньямалы(скромно). Правда, нам помогает природа: место здесь для виноградарства исключительное. Редкое место!

Мурсал(со вздохом). Жаль.

Дуньямалы. Что?

Мурсал(спохватившись). Нет, нет, ничего. Продолжайте.

Дуньямалы. Ты сказал, жаль?

Мурсал. Ну да, я сказал «жаль», но я, собственно, не то имел в виду...

Дуньямалы. А что? Говори!

Мурсал. Я хотел сказать... то есть я имел в виду...

Нури(глядя на него с сожалением). Опять путает.

Мурсал

(в его голосе почти отчаяние). Ладно! Я сам чувствую, что дипломат из меня никудышный. Уж лучше я вам скажу прямо и откровенно. Можно?

Нури(улыбаясь). А мы с дедушкой всё уже знаем.

Мурсал(поражён). Знаете?

Дуньямалы(смеётся). Давно!

Мурсал. Не может быть! Кто вам сказал?

Дуньямалы. Эх вы, молодые! Смешные вы люди. Разве это можно скрыть? Была бы жива моя покойная старушка, мы бы ещё раньше узнали. У женщин на это глаз гораздо острее.

Мурсал. У женщин?

Дуньямалы. Да.

Дуньямалы-Киши и Нури заливаются весёлым смехом. Мурсал растерян.

Мурсал. Не понимаю, почему это у женщин должен быть глаз острее при взгляде на нефть.

Дуньямалы. На нефть?

Мурсал. Ну, да... (Запнулся, но потом решительно.) Под вашими виноградниками, здесь, обнаружена нефть!

Дуньямалы(медленно вставая). Нефть?

Мурсал. Да, нефть. Богатые залежи!

Дуньямалы(не веря своим ушам). Нефть? Нури, ты слышишь? В нашей долине, под виноградником?

Мурсал. Да, в вашей долине, под вашим виноградником. Геологи определили это с предельной точностью. Правда, она залегает на большой глубине, и это, конечно, усложнит нашу задачу, но... но мы её всё равно должны взять.

Дуньямалы(тяжело дыша). Значит, здесь, в совхозе, среди виноградных кустов, вы будете ставить буровые? Так?

Мурсал(махнув рукой и горько улыбнувшись). Какие там буровые, отец!

Дуньямалы(с облегчением). Ну, это уже легче... Я старый человек, Мурсал, ты меня в другой раз так не пугай, пожалей моё сердце. Если вышек ставить не будешь, то это ещё не такая беда.

Мурсал

(мягко, сочувственно). Вышки... Это был бы ещё удачный выход из положения.

Дуньямалы. Как удачный?

Мурсал. А так: поставили бы их среди кустов, они гнали бы нефть, а виноградники спокойно росли бы и росли вокруг. Мне очень тяжело говорить вам, но тут дело более серьёзное. Сюда надо прокладывать удобные дороги, проводить нефтепроводы, строить подсобные помещения. Я инженер, и я знаю, — недра здесь капризные, надо ждать выбросов... Короче говоря, чтобы добыть нефть, которая под нами, придётся всё это (обводит рукой вокруг, подбирает слова) снести... разрушить...

Дуньямалы. Разрушить? Радость и гордость моей жизни? Мои виноградники? Ты посмотри! Каждая из этих лоз прибавляла по одному седому волосу на моей голове!

Мурсал. Что вы мне говорите? Разве я не понимаю?

Дуньямалы(с болью). Не понимаешь! Не понимаешь!

Мурсал. Со вчерашнего дня, когда я узнал об этом, я ещё глаз не сомкнул, верите? Мне сказали: думайте, товарищ Мурсал, может быть, можно как-нибудь спасти виноградники. И вот я думаю. Советовался с людьми, перебрал десятки способов, и ничего не могу придумать. Никакого просвета!

Дуньямалы(словно про себя). Никакого просвета...

Мурсал. Никакого.

Дуньямалы. Значит, это конец.

Мурсал. Зачем говорить такие слова? Сегодня я ещё не вижу выхода, но кто может поручиться, что будет завтра?

Дуньямалы(тихо). Не надо успокаивать и утешать меня из жалости, — я не слабая девушка. То, что годится для Гюльтекин, для меня не подходит. (Сурово, жёстко.) Правда всегда была выше жалости.