Счет девять

— Кто? — спросил он, косясь на Еву Эннис, выдвинув вперед подбородок и выпятив грудь.

— Полиция, — сообщил я.

Чтобы до него дошло, понадобилась минута. Затем его грудь начала опадать, как шина, из которой медленно вытекает воздух.

— Что, черт возьми, надо полиции?

— Совсем немного, — пояснил я, — они вас разыскивают.

— Для чего?

— Хотят допросить.

— О чем, черт побери, они хотят меня допросить?

Я сказал:

— Вы знаете, что духовое ружье и маленький нефритовый божок были украдены в крокеттовской квартире во время последней вечеринки?

— Натурально, знаю.

— Вы имеете к этому какое-нибудь отношение?

— Почему я должен иметь к этому какое-то отношение?

— Вы знали, что духовое ружье пропало?

— Конечно знал, я же говорил вам. Это не секрет. Крокетт кричал об этом на всех углах. Вчера после полудня сказал мне, что нанял вас, чтобы вернуть вещи. И хотел знать, почему вы крутились вокруг меня. И знай я…

— Я вернул вещи, — перебил я.

— Ну так что? Зачем вы говорите мне об этом?

— Думаю, это может вас заинтересовать.

— А я так не думаю. Мне совершенно не интересны ни вы, ни то, чем вы занимаетесь. Так что впредь не суйте носа в мое ателье!

— Полиция собирается задать вам несколько вопросов.

— Пусть задают. Я им отвечу.

— Полиция собирается узнать, что вы делали в студии Филлис Крокетт.

Он еще не совсем сник, но его грудь опала еще больше.

— Что вы подразумеваете под студией Филлис Крокетт?

— Я полагаю, ключ от нее у вас? — Он ничего не ответил. — И вы вчера какое-то время там пробыли?

— Я не обязан отчитываться перед вами.

— Правильно, — согласился я. — Не обязаны. Я просто сообщаю, о чем именно полиция собирается вас допросить, и вот ей вы будете обязаны ответить.

— Мне нужно было кое-что сделать в студии.

— Конечно, конечно, — согласился я. — И у вас был ключ от нее, а это то самое помещение, из которого убит Дин Крокетт.

Он отступил шага на два и до предела выкатил глаза:

— Что?!

— Убит.

— О чем вы, черт побери, говорите?

— Итак, — начал я, — незадолго до убийства вы беседовали с ним, причем схватили его за лацканы пиджака, а он отшвырнул вас толчком в грудь на середину комнаты и сказал, что сыт по горло вашей фамильярностью по отношению к нему и к его жене… Полиция очень интересуется тем, что вы делали после этого, поскольку вскоре Крокетт был убит. Теперь извините, у меня полно работы.

Я оставил его стоять там и пошел в свой кабинет. Открыв дверь, я оглянулся. Он стоял на том же самом месте и смотрел мне вслед с выражением мучительной озабоченности на физиономии. Ева Эннис все еще смотрела на него, но в ее глазах уже не было восхищения, какое самка дарит самцу-победителю. Я постоял, держась за ручку полуоткрытой двери и наблюдая. Ева отвернулась от Палмера, подошла к канцелярскому шкафу и принялась подшивать бумаги. Я прошел к себе, поприветствовал Элси Бранд и сел за свой стол.

Элси доложила:

— Берта визжала так, что чуть не лишилась головы.

— Пусть визжит. Скоро зазвонит телефон. Секретарша, ведущая прием посетителей, скажет тебе, что Лионель Палмер хочет меня видеть. Попроси ее предложить ему посидеть и подождать.

— Психологический прием?

— Точно. Я хочу, чтобы он некоторое время подождал, теряя терпение.

— А как насчет Берты?

— Ладно, соедини меня с ней.

— Она хотела, чтобы ты зашел к ней, как только появишься.

— Позвони.

Элси набрала номер Берты и кивнула мне. Я поднял трубку своего настольного телефона:

— Привет, Берта. Я вернулся.

— Вернулся? — истерически взвизгнула Берта. — Где, черт возьми, ты шлялся? Я пыталась разыскать тебя, но никто не знал, где ты. Ты ведешь себя, как президент корпорации на отдыхе. Но в нашем агентстве надо работать! Мы собираемся заняться бизнесом.

— Какого рода бизнесом?

— Зайди ко мне, и я объясню.

— Не могу, — возразил я. — Меня в конторе ждет человек.

— Пусть подождет, — отрезала она.

— Это как раз то, что я собираюсь ему предложить, — сказал я и повесил трубку.

И тотчас же позвонила секретарша, ведущая прием посетителей:

— Вас хочет видеть мистер Лионель Палмер.

— Попросите его подождать. Я занят.

Я откинулся на спинку вращающегося кресла, положил ноги на стол и пустил дым в потолок. Примерно через пять секунд дверь рывком отворилась, как будто сорванная с петель, и ворвалась, ругаясь, Берта Кул. Ее лицо пылало гневом.

— Слушай меня! — пронзительно и злобно закричала она. — Мы делаем дело, а вот чем, черт побери, занимаешься ты, никто не знает. Кто-нибудь собирается готовить отчет? Я обещала Крокетту докладывать ежедневно.

— Прелестно, — заметил я.

— Что ты сделал, чтобы вернуть духовое ружье и нефритового божка?

— Нефритовый божок у меня, — ответил я. Открыл ящик стола, вынул его и положил на промокательную бумагу.

— А духовое ружье?

— Оно в полиции.

— Хорошо, — утихомирилась Берта.

— Давно пора…

В полиции?!

— В полиции.

— Какое, черт побери, до него дело полиции?

Твой приятель, Фрэнк Селлерс, заинтересовался духовым ружьем, а также тем, когда я его в последний раз видел.

— Фрэнк Селлерс? Он же работает в отделе по расследованию убийств…

— Совершенно верно.

— Что, черт возьми, он делал, когда ты его видел? — спросила Берта.

— Расследовал убийство.