Счет девять

— Сильвия Хэдли сообщила, что вы зашли в ванную, закрыли дверь и некоторое время оставались там. Что вы высунули духовое ружье в окошко ванной. Она слышала, как вы подняли окно, и видела кончик духового ружья.

— Она лжет. Она не могла этого видеть.

— Вы хотите сказать: она лжет, ибо вы этого не делали, или она лжет, так как не могла этого видеть?

— И то и другое.

— Давайте поставим эксперимент, — предложил я. — Если спуститься вниз, удастся нам раздобыть палку от швабры или метлу? Что-нибудь такой же длины, как духовое ружье?

— У меня есть длинная кисть… Но я не понимаю, в чем вы хотите удостовериться? Сильвия просто не могла ничего видеть!

Я сказал:

— Мы поговорим об этом немного погодя. Я хочу, чтобы вы прошли в ванную, открыли окно и высунули ручку этой длинной кисти наружу, насколько сможете далеко.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала; подошла к чуланчику, вышла из него с кистью, прошла в ванную и открыла окно.

— Вот так?

— Да, так, — подтвердил я.

Я подошел к окну с матовым стеклом, повернул его так, чтобы образовалась щель шириной примерно пять сантиметров, затем прошел к подиуму для натурщицы и взглянул назад через эту щель. Я увидел конец кисти длиной двадцать пять или тридцать сантиметров. Я закрыл окно, сказав:

— Ну вот, она могла это увидеть.

— Могла?

Я кивнул. Филлис закусила губу.

— Она довольно скоро расскажет об этом полиции, — пообещал я. — Если вы не убивали своего мужа, то будете выставлены на позор, а если убили, угодите в газовую камеру.

— Дональд, я его не убивала!

— Но вы открывали окно и высовывали духовое ружье наружу?

Она потупилась и вымолвила низким голосом:

— Да.

— Как это получилось?

— Это было почти тотчас после вашего ухода, Дональд. Я знала, что мой муж захочет узнать, что духовое ружье возвращено. Я вспомнила, что его окно открыто. Пошла в ванную и попыталась что-нибудь придумать. Открыла окно, чтобы, может быть, увидеть его.

— И увидели?

— Да.

— Где он был?

— В том маленьком тамбуре, где нашли его тело. Он стоял прямо перед окном, спиной ко мне, и с кем-то разговаривал. Я думаю, это… Я не могла увидеть, кто это был. Может быть, женщина.

— Хорошо. Что вы сделали?

— Открыла окно и окликнула его по имени.

— Он вас услышал?

— Нет.

— Что было потом?

— Позвала еще раз, потом высунула духовое ружье из окна, чтобы он мог увидеть его, и крикнула: «Ау!»

— Он вас услышал?

— Нет.

— Что вы сделали дальше?

— Я убедилась, что он так поглощен разговором с этой личностью, что не услышит меня. Потом я втащила духовое ружье внутрь, поставила его в угол, закрыла окно ванной и вернулась к рисованию.

— Почему вы не воспользовались карманным фонарем, чтобы привлечь его внимание? Вы могли послать луч света на стену, и он его наверняка заметил бы.

— Я в тот момент не подумала об этом.

— Но ведь вы держите фонарь именно для этого?

— Да.

— Значит, должны были подумать.

— Но это привлекло бы внимание собеседника мужа и могло прервать важный разговор. Я не хотела этого.

— Вы часто пользовались световым сигналом?

— Нет. Дин не любил, чтобы его покой нарушали, когда он в своей студии. Я сигналила ему светом, только когда случалось что-нибудь важное, никогда не вызывала его для пустых разговоров.

— А как насчет Сильвии?

— В каком смысле?

— Что она собой представляет?

— Вы достаточно знакомы с ней, чтобы понять это.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы видели все ее прелести. Есть на что посмотреть, не правда ли?

— И это все? — догадался я.

— Разумеется, это все. Как многие женщины с прекрасной фигурой, она даже не пытается обуздывать проявления своих чувств, выставляет напоказ свою личность, свои переживания. Ей нравится демонстрировать свое тело. Ей вообще нравится, чтобы на нее обращали внимание.

— Чье внимание она особенно ценит?

— Всеобщее внимание.

— И Дина Крокетта?

— Я полагаю, да. — Ее голос звучал устало. — Когда Дин был полностью поглощен своей работой, он отбрасывал женщин в сторону, как досадную помеху; но я догадываюсь, что они вовсе не были ему безразличны…

У него были любовницы.

— Сильвию он тоже отбрасывал в сторону?

— Я не думаю, чтобы ему удалось от нее отделаться.

Если Сильвии что-нибудь втемяшилось в голову, от нее нелегко отделаться.

— Вам это было безразлично?

— А что я могла сделать?

— Вероятно, ничего. Но вот чего я не понимаю. Если у вас возникли подозрения, почему вы оставались так милы с Сильвией?

— А что мне следовало делать?

— Большинство женщин выцарапали бы ей глаза.

— Если бы я выцарапала глаза всем женщинам, с которыми переспал Дин Крокетт-второй, на свете появилось бы слишком много слепых женщин.

— Но, судя по вашим же словам, он был слишком захвачен своей работой, чтобы…

— Он умел ловить момент. Когда отрывался от работы, действовал очень быстро.

— У вас в доме имелись два нефритовых Будды?

— Совершенно верно.

— У Сильвии было туго с деньгами?

— Не знаю. Об этой стороне ее жизни мне ничего не известно. Я знала только, что у нее есть кое-какие источники дохода. Не так давно она попросила меня индоссировать чек — она получила по нему наличными.

— Подлежащий оплате?

— Да.

— Вы знаете, кто выдал чек?